"Роберт М.Пирсиг. Лайла. Исследование морали " - читать интересную книгу автора

католической церкви. В американской антропологии это была самая худшая
ересь, и Дусенберри об этом немедленно сообщили. Все американские
университеты, куда он обращался со своей диссертацией, отвергли его. Но
вместо того, чтобы отступиться от своей веры, он пошел в обход всей
американской университетской системы к профессору Аке Гульдкранцу из
старейшего шведского университета в г. Упсала и собирался защищать
докторскую там. Когда Дусенберри говорил об этом, на лице у него появлялась
улыбка типа "знает кошка, чье мясо съела". Американец, получающий степень
доктора по антропологии американских индейцев в Швеции? Это просто
смехотворно!
"Трудность с объективным подходом, - говорил Дусенберри, - состоит в
том, что таким образом мы не можем многому научиться... Познавать индейцев
можно только любя их, стараясь завоевать их любовь и уважение... тогда они
сделают для вас почти все, что угодно... Но если вы этого не делаете..." Он
качал при этом головой и мысли его уносились куда-то далеко.
"Видал я таких "объективных" работников на резервациях, - говорил он, -
они совершенно ничего не добивались..."
Есть такой псевдонаучный миф, что, когда вы "объективны", то просто
исчезаете с лица земли и видите все в неискаженном свете, так, как оно и
есть в действительности, как господь-бог с небес. Но это чепуха. Когда
человек объективен, его отношение удалено. На лице у него появляется
какое-то каменное, отстраненное выражение.
А индейцы это видят. И видят это лучше нас. А когда они замечают это,
то это им не нравится. Они понятия не имеют, какого черта нужно этим
"объективным" антросам, становятся подозрительными, замыкаются в себе и
больше ничего не говорят...
Или же городят всякую чепуху... которой вначале, несомненно, верит
множество антросов, поскольку они получили ее "объективно"... а индейцы
иногда посмеиваются у них за спиной.
Некоторые из этих антропологов добиваются большой известности по своему
направлению, - говорил Дусенберри, - поскольку они знакомы со всем этим
жаргоном. Но в действительности они знают гораздо меньше того, что они
предполагают. И особенно они не любят людей, которые говорят им об этом...
что я и делаю..." - посмеиваясь добавил он.
Вот почему я не объективен в отношении индейцев, - продолжал он. - Я
верю в них, а они верят в меня, в этом-то вся и разница. Они говорили мен
такие вещи, какие не стали бы рассказывать никому из белых людей, ибо они
знают, что я никогда не употреблю этого против них. И совершенно разный
подход к ним. Сначала индейцы - а потом уж антропология....
Это меня в значительной степени ограничивает. Есть очень много такого,
чего я не могу сказать. Лучше уж много знать и мало говорить, мне кажется,
чем мало знать и много болтать... Вы не согласны?"
Поскольку Федр был новичком на факультете, Дусенберри проявил к нему
жгучий интерес. Дусенберри был любопытен во всем, и чем лучше он узнавал
Федра, тем больше росло его любопытство. Здесь к удивлению Дусенберри
появился некто даже еще более отстраненный, чем он сам, некто, защитивший
диплом по философии в Бенаресе в далекой Индии. Господи, такой человек
понимает кое-что в культурных различиях. И что самое главное, у Федра
кажется был очень аналитический ум.
"У меня-то вот этого нет, - отметил Дусенберри. - У меня тома знаний об