"Владимир Пирожников. На пажитях небесных" - читать интересную книгу автора

смысл. Но если каждый раз машина может соотнести расплывчатое понятие с
внеязыковой системой смысла, в ее памяти постепенно складывается образ
данного понятия. Этому помогает человек, находящийся в глубоком
психоинтеллектуальном контакте с компьютером. Он как бы подсказывает,
высвечивает своей психикой разные грани понятия, и машина в конце концов
начинает "догадываться", что, например, некая зыбкая химера, вроде
"совести", реально существует в человеческом мире, и она есть вот это, и
это, и то, и другое. Получая образ понятия, компьютер начинает понимать
мир по-человечески - вот в чем главное достоинство моего метода!
Конечно, сделаны лишь первые шаги, сложность многих простых вещей
компьютеру по-прежнему недоступна. Но все-таки кое-чего я добился! Порой в
общении со мной машина улавливала такие тонкие оттенки смысла и
настроения, задавала такие вдумчивые и глубокие вопросы, что временами она
казалась мне близким другом или женой, с которой я прожил много лет! Но
это было мое личное субъективное чувство, а в науке нужны твердые,
объективные доказательства. Их мог дать только эксперимент. И я попытался
его поставить.
Всякая теория проверяется практикой. Я решил, что мой способ
"полисемантической психоинтеллектуальной человеко-машинной коммуникации"
(так я его назвал) должен дать какие-то практические результаты, должен
каким-то образом наглядно проявиться. Но как может проявиться на практике
способность машины вникать в расплывчатые понятия? После долгих раздумий я
решил, что доказательством такого понимания могла бы стать
целенаправленная деятельность компьютера по реализации смысла расплывчатых
понятий. Это звучит сложно, но на самом деле все просто. Если ребенку
объяснили, что такое хорошо и что такое плохо, и он ведет себя
соответственно, мы скоро убеждаемся, что он понимает смысл таких
расплывчатых понятий, как "добро" и "зло", хотя ни одно из них он
объяснить не может. Примерно в этом же плане я решил испытать и компьютер.
Правда, сначала мне пришлось преодолеть еще одну сложность. Дело в том,
что все те понятия, которые я сделал для машины доступными, описывают
чисто человеческий мир. Но у машины нет своей "биографии", своей судьбы, у
нее нет "личной жизни", в которой бы она могла строить по ходу
эксперимента свое человекоподобное поведение. Я столкнулся с
необходимостью дать машине судьбу. Иными словами, я должен был ввести в
условие задачи хотя бы некоторые конкретные обстоятельства, цели и
стремления, определяющие индивидуальное поведение, жизненный путь.
Понятно, что в моем распоряжении не было никакой другой судьбы, кроме
своей. И я заставил машину как бы встать на мое место, войти в
обстоятельства моей жизни.
Перед этим мне пришлось еще и скрупулезно покопаться в себе. Что именно
в моем поведении должна смоделировать машина? Я - ученый. Главной
жизненной ценностью для меня является истина, а наиболее характерной
чертой поведения - стремление к ней. Пусть, решил я, компьютер какой-то
определенной целенаправленной деятельностью докажет, что ему доступна
многосмысленная и многозначная глубина этого расплывчатого понятия -
"истина". В ходе длительного психоинтеллектуального контакта с машиной,
путем взаимных расспросов и уточнений я ввел это понятие в сознание
компьютера, эксперимент начался.
Я не знал, как именно должно измениться "поведение" машины, которая