"Томас Пинчон. В." - читать интересную книгу автора

цифрах. А ведь, казалось бы, что нового может открыть в этих делах такой
прохвост с сорокапятилетним стажем как Папаша Ход?
-- Хорошенькое дело, -- проворчал Свин в сторону. Профейн направил
взгляд вглубь "Могилы моряка" и увидел ее. Она направлялась к ним сквозь
завесу скопившегося за вечер дыма. С виду -- типичная официантка с Большой
Восточной. Как там было насчет степного зайца на снегу, тигра в залитой
солнцем густой траве?
Она улыбнулась Профейну -- печально, натянуто.
-- Ты вернулся на службу?
-- Просто проходил мимо, -- ответил Профейн.
-- Поехали со мной на западное побережье, -- предложил Свин. -- Еще не
собрано такой патрульной машины, которая могла бы сделать моего "Харлея".
-- Смотрите, смотрите! -- закричал маленький Шныра, подпрыгивая на
одной ноге. -- Только не сейчас, ребята. Погодите! -- Он указал на миссис
Буффо, материализовавшуюся в своем кимоно на стойке. Опустилась тишина.
Между морпехами и матросами, блокировавшими дверной проем, мгновенно
установилось перемирие.
-- Мальчики! -- объявила миссис Буффо. -- Сегодня -- канун Рождества
Христова. -- Она извлекла боцманскую дудку. Первые флейтообразные звуки
лихорадочно завибрировали над выпученными глазами и разинутыми ртами. Все
присутствующие благоговейно внимали, и до них постепенно стало доходить, что
она исполняет "Во прозрачной полуночи", только в ограниченном диапазоне
боцманской дудки. Стоявший сзади молодой запасник, которому доводилось
выступать в ночных клубах Филли, начал нежным голосом подпевать. У Шныры
засияли глаза.
-- Глас ангела небесного, -- произнес он.
Когда исполнялась часть, где были слова: "Мир -- земле, а людям --
добродетель от милосердного всевышнего Царя", Свин, будучи воинствующим
атеистом, решил, что это становится невыносимым.
-- Звучит точь-в-точь, как "На камбуз", -- громко заявил он. Миссис
Буффо с запасником замолчали. До аудитории не сразу дошло значение фразы
Свина.
-- Час Кормления! -- заверещал Шныра.
И чары рассеялись. Смекалистым морякам с "Порывистого" как-то удалось
скучковаться в сутолоке, возникшей среди веселых матросиков. Они подняли,
словно знамя, маленькую персону Шныры и, находясь в авангарде атаки,
бросились к ближайшему соску.
Миссис Буффо, которая, едва удерживая равновесие, стояла, подобно
краковскому трубачу на крепостном валу, приняла на себя удар бушующего
потока и была свергнута в таз со льдом первой же волной, промчавшейся у
стойки. Широко расставив руки, над всеми возвышался Шныра. Он зацепился за
один из кранов-сосков, и тотчас товарищи по экипажу отпустили его; продолжая
двигаться по инерции, он рухнул вниз вместе с рукояткой. Из резиновой груди
белым каскадом захлестало пиво, обдавая Шныру, миссис Буффо и пару дюжин
матросов, которые, зайдя с флангов за стойку, кулаками ввергали друг друга в
бесчувственное состояние. Члены несшей Шныру группы рассеялись в попытке
захватить побольше кранов. Старший мичман, начальник Шныры, стоял возле
последнего на четвереньках, хватал его за ноги и тянул на себя, считая, что
со Шныры достаточно, и он должен уступить место своему командиру. Лидирующие
матросы с "Порывистого" образовали клин. В их кильватере сквозь бреши