"Томас Пинчон. В." - читать интересную книгу автора

Дай мне хоть сто лет и вечный штурвал, --
Я не стану Покинутым Штатским.


-- Неплохо, -- сказал Профейн в пивную кружку.
-- Это не все, -- сообщил Влажная Железа.
-- Ох! -- произнес Профейн.
Вдруг его обволокли нахлынувшие сзади миазмы, и чья-то рука мешком
картошки рухнула на плечо. Боковым зрением он увидел кружку в обрамлении
огромной муфты, самым непотребным образом отделанной шерстью больного
бабуина.
-- Бенни! Ну как твоя половая жизнь, хью-хью!?
Таким смехом мог смеяться только Свин Бодайн, который когда-то служил с
Профейном на одном корабле. Профейн оглянулся. Так и есть. "Хью-хью"
создавалось путем выдавливания гортанных звуков, а кончик языка при этом
находился за верхними передними зубами. По замыслу Свина, звук должен был
получаться ужасно неприличным.
-- Старина Свин! Ты что, отстал от корабля?
-- Я -- в самоволке. Помощник боцмана Папаша Ход меня просто достал.
Лучший способ избежать встречи с патрулем -- это оставаться трезвым и
не соваться в компании. Отсюда и название -- "Могила моряка".
-- Как дела у Папаши?
Свин рассказал о расставании Папаши с женой-официанткой. Она ушла от
него и устроилась в "Могилу моряка".
Ох уж эта молодая женушка Паола! Она заявляла, будто ей шестнадцать, но
поди проверь. Она родилась перед самой войной, и дом с ее метрикой -- как и
почти все дома на Мальте -- потом оказался разрушенным.
Профейн присутствовал при их знакомстве -- бар "Метро" на Тесной улице.
Кишка. Валетта, Мальта.
-- Чикаго! -- рычал Папаша Ход гангстерским голосом. -- Ты слыхала о
Чикаго? -- И с угрожающим видом запускал руку под тельняшку -- обычный
Папашин жест, известный по всему средиземноморскому побережью. Затем он
вытаскивал носовой платок -- а вовсе не пистолет -- сморкался и начинал
смеяться, глядя на девушку, которой случалось сидеть напротив. Стереотипы из
американских фильмов были знакомы всем. Всем, кроме Паолы Майстраль, которая
так и продолжала смотреть на него, не раздувая ноздри и не сводя брови к
переносице.
Кончилось тем, что Папаша взял у кока Мака под проценты пятьсот монет
из "экономических сумм", дабы перевезти Паолу в Штаты.
Возможно, для нее это был просто способ добраться до Америки -- предел
мечтаний любой официантки Средиземноморья. Переезд все проблемы решал одним
махом -- пища, жилье, теплая одежда и мягкий климат. На въезде в Америку
Папаше пришлось солгать относительно ее возраста. Впрочем, документов Паола
все равно не имела. К тому же в ней можно было заподозрить любую
национальность -- она знала обрывки чуть ли не всех языков.
Папаша рассказывал о ней палубным матросам, которые собирались в
боцманской подсобке "Эшафота". Говорил он с особой нежностью -- будто
постепенно, может, прямо по ходу рассказа, к нему приходило осознание того,
что в сексе больше мистики, чем можно предположить. Он не мог даже сказать
-- сколько раз за ночь у них получалось, ибо этот счет нельзя записать в