"Томас Пинчон. В." - читать интересную книгу автора

с эсминца, стоявшего в сухом доке.
Поначалу Паола держалась поближе к Профейну, который положил глаз на
одну пышную даму, одетую в нечто вроде меховой шубы и уверявшую, будто она
-- адмиральская жена. Здесь были хлопушки, радиоприемник и вино, вино...
Влажная Железа решил залезть на мачту. Она была недавно покрашена, но
Влажного это не остановило, и, по мере продвижения вверх, он делался все
больше похожим на зебру. Добравшись до салинга, Железа уселся там, снял
гитару, которая, пока он лез, болталась у него где-то снизу, ударил по
струнам и запел с ковбойским прононсом:


Depuis que je suis ne
J'ai vu mourir des peres,
J'ai vu partir des freres,
Et des enfants pleurer...


Очередная песня десантника. Он часто появлялся на той неделе. С самого
рождения (пел он) я видел умирающих отцов, уходящих братьев, плачущих
младенцев...
-- Что за проблемы у этого десантника? -- спросил Профейн у Паолы,
когда она перевела ему песню. -- Многие видели то же самое. Это происходит
не только на войне. Война здесь ни при чем. Я родился в гувервилле, еще до
войны.
-- Ты прав, -- ответила Паола. -- Je suis ne. Родиться. Вот и все, что
для этого нужно.
Голос Влажного звучал так высоко над головами, что казался частью ветра
-- неодушевленного. Где теперь Гай Ломбардо со своими "Старыми добрыми
временами"?
На первой минуте 1956 года Влажный спустился на палубу, а Профейн
забрался на его место и, сидя верхом на рее, наблюдал, как прямо под ним
Свин совокупляется с адмиральской женой. С неба, сыплющего снегом,
спикировала чайка и, покружив немного, уселась на рею в футе от руки
Профейна.
-- Эй, чайка! -- обратился к ней Профейн. Чайка не ответила.
-- Эх, дружище, -- обратился Профейн к ночи. -- Люблю я смотреть, как
молодежь собирается вместе. -- Он внимательно изучил главную палубу. Паола
исчезла. И тут все словно взорвалось. С улицы послышалась сирена, потом --
другая. На пирс с ревом въехали машины -- серые "Шевроле" с надписью "ВМС
США". Включились прожекторы, и по пирсу рассыпались маленькие люди в белых
фуражках и черно-желтых патрульных повязках на рукаве. Трое бдительных
участников веселья бегали по левому борту и сбрасывали трапы в воду. К
машинам, из которых уже мог бы составиться целый парк, добавился фургон с
громкоговорителем на крыше.
-- Теперь, ребята, все будет в порядке! -- замычало пятьдесят ватт
бестелесного гласа. -- Все будет в порядке! -- в этих словах заключалось
все, что они хотели сказать. Адмиральша заверещала, что это, мол, -- ее муж,
и он теперь ее застукал. В самом разгаре грехопадения лучи двух или трех
прожекторов пригвоздили их к палубе. Свин пытался попасть сразу всеми
тринадцатью пуговицами в нужные петли, что в спешке практически невозможно.