"Томас Пинчон. В." - читать интересную книгу автора

дорогой, ведь я уже так хорошо тебя знаю -- как на тормозах тебя тянет
немного влево, как ты начинаешь дрожать при пяти тысячах оборотов, когда ты
возбужден. Ты начинаешь жечь масло, когда сердишься на меня, ведь правда? Я
все знаю. -- В ее голосе не слышалось никакого безумия; это была просто игра
школьницы, хотя, следовало признать, весьма своеобразная игра. -- Мы всегда
будем вместе, -- скользила замша под крышкой капота. -- Не думай о том
черном "Бьюике", мимо которого мы сегодня проезжали. Ух! -- толстая,
грязная, гангстерская машина. Я так и ждала, что из задней дверцы вывалится
труп. Тебе не показалось? К тому же, ты -- такой английский, такой
угловатый, такой твидовый и -- о! -- такой айви-лиговый, что я никогда не
брошу тебя, дорогой.
Профейна чуть не вырвало. Публичные изъявления сантиментов всегда на
него так действовали. Она залезла в машину и откинулась на шоферском
сидении, открыв рот навстречу летним созвездиям. Профейн хотел было подойти,
но тут заметил, как ее левая рука бледной змеей заползла на рычаг
переключения передач и начала его ласкать. Благодаря недавнему общению с
Веджем, у Профейна возникли вполне однозначные ассоциации. Он не желал
больше на это смотреть и быстрым шагом отправился назад в "Трокадеро" --
через холм и лес, а потом не мог даже вспомнить -- какой дорогой шел. Ни в
одной из времянок свет не горел, но контора стояла открытой. Клерк куда-то
вышел. Профейн перерыл все ящики и нашел, наконец, коробку кнопок. Затем
вернулся к времянкам и до трех ночи ходил под светом звезд от одной двери к
другой, прикрепляя на каждую по презервативу. Ему никто не мешал. Он
чувствовал себя Ангелом Смерти, метящим двери завтрашних жертв. Назначение
мезузы -- отпугивать Ангела, поэтому к мезузе он не стал бы подходить. Но ни
на одной из сотни дверей она не висела. Что ж, тем хуже для них.
Когда лето закончилось, между Профейном и Рэйчел завязалась переписка.
Его письма были вялыми и кишели неправильными словами, ее -- то остроумными,
то отчаянными, то страстными. Через год она окончила Беннингтон, поехала в
Нью-Йорк и устроилась на работу в приемную агентства по найму. Пару раз они
встречались, когда он оказывался в Нью-Йорке; хотя они почти не думали друг
о друге и хотя та рука, в которой держат нитку йо-йо, была у нее обычно
занята другими вещами, он иногда чувствовал -- как сегодня, например, --
невидимое дергающее усилие, словно за пуповину -- мнемоническое,
возбуждающее, -- и в такие минуты задавался вопросом: насколько он себе
принадлежит. Он ценил в ней то, что она никогда не называла их отношения
Связью.
-- А что же это? -- спросил он однажды.
-- Секрет, -- ответила она с детской улыбкой, которая, как мелодия
Роджерса и Хаммерстайна на 3/4, приводила его в порхающее, желеобразное
состояние.
Она посещала его без предупреждения, словно суккуб, приходящий со
снегом и, как снег, неизбежный.

IV

Как оказалось, новогодней пирушке было суждено положить конец
йо-йошничанью, -- по крайней мере, временно прервать. Воссоединенная команда
взошла на борт "Сюзанны Сквадуччи", подкупив вахтенного бутылкой вина, и
позволила (не без предварительной перебранки) присоединиться к себе матросам