"Томас Пинчон. В." - читать интересную книгу автора

закурил. Рэйчел даже не заметила. Она была всецело поглощена вождением и
вообще забыла, что рядом кто-то сидит. Она открыла рот лишь однажды --
сказать, что сзади лежит холодное пиво. Профейн потягивал сигарету и
размышлял: нет ли у него склонности к самоубийству? Может, он нарочно всегда
идет туда, где ему могут встретиться враждебные предметы? Может, он сам
стремится к тому, чтобы закончить свою жизнь смертью шлемазла? Если нет, то
почему он тут сидит? Потому что у Рэйчел симпатичный зад? Он бросил взгляд
на обитое кожей соседнее сиденье, -- зад Рэйчел подпрыгивал синхронно с
машиной; потом понаблюдал, как движется ее левая грудь под черным свитером
-- движение не такое уж простое, но и не вполне гармоническое. В конце
концов Рэйчел свернула в заброшенный карьер. Вокруг валялись обломки щебня
неправильной формы. Профейн не знал, что это за камни, но неодушевленными
они были наверняка. Рэйчел повела машину вверх по пыльной дороге и
остановилась на площадке в сорока футах над дном карьера.
Погода в тот день стояла неуютная. С безоблачного небосвода безжалостно
били солнечные лучи. Упитанный Профейн весь взмок. Рэйчел, знавшая некоторых
девушек из профейновской школы, сыграла с ним в игру "А не знаком ли ты?",
но он проиграл. Она рассказала ему о всех своих кавалерах этого лета, --
казалось, она выбирает исключительно старшекурсников из колледжей "Айви
Лиг". Время от времени Профейн поддакивал: мол, в самом деле, это было
чудесно.
Она рассказывала о Беннингтоне, ее альма матер. Она рассказывала о
себе.
Рэйчел приехала из Пяти Городов -- так называется местность на южном
берегу Лонг-Айленда: Мальверн, Лоренс, Сидархерст, Хьюлет и Вудмер; сюда
иногда добавляют Лонг-Бич и Атлантик-Бич, но при этом никому в голову не
приходит называть этот район Семью Городами. Хотя местные жители и не
принадлежат к сефардам, Пять Городов, казалось, поражены каким-то
географическим инцестом. Смуглые девушки, от которых здешнее воспитание
требует скромной походки, -- словно принцессы Рапунцели, живущие в волшебных
пределах страны, где эльфовая архитектура китайских ресторанов, дворцов
морской кухни и синагог с подиумами зачастую оказывается не менее
завораживающей, чем само море; потом девушки созревают достаточно, чтобы
отправить их в северо-восточные горы и колледжи. Не за тем, чтобы охотиться
на будущих мужей (ибо в Пяти Городах всегда достигается паритет, по которому
все хорошенькие мальчики к шестнадцати-семнадцати годам уже распределены
между невестами), но дабы получить хотя бы иллюзию свободы нагуляться
всласть, -- столь необходимую для эмоционального развития.
Убегают лишь отважные. Приходит воскресный вечер: гольф закончился,
программа Эда Салливана уже пару часов как началась, официантки-негритянки,
прибравшись после вчерашних гулянок, отправляются в Лоренс навестить родных;
и тут-то кровь этого королевства вытекает из огромных домов, садится в
автомобили и направляется в деловые районы развлекаться среди бесконечных
верениц креветок и омлетов фу-юнь. Восточные официанты раскланиваются и
улыбаются, порхают в летних сумерках, в их голосах слышен щебет летних
пташек. Когда опускается ночь, наступает пора краткой прогулки по улице --
торс отца, солидный и уверенный в своем костюме от Дж. Пресс, глаза дочери,
спрятанные за солнцезащитными очками в отделанной искусственными
бриллиантами оправе. Ее лоснящиеся бедра обтянуты слаксами, названными -- по
расцветке -- так же, как машина матери, -- "ягуар". Кто смог бы от этого