"Валентин Пикуль. Слово и дело (Книга 1, "Царица престрашного зраку")" - читать интересную книгу автора

- А ты, дура генеральная, что дуре Катьке потакаешь!
- Так какого же тебе еще жениха надобно?
- Через ручей за водой к реке не ходят, - отвечал ей муж. - На што
Катьке кавалер сахарный, коли в светелке у нас сам император врастяжку
спит... Смекнула?
Прасковья Юрьевна затряслась двойным подбородком:
- Будет залетать-то тебе! Не ты ли помогал Меншикова сожрать с его
невестушкой? То-то, гляди, князь-душа: на каждого волка в лесу по
ловушке... Попадешься и ты на зуб к Остерману!
- Я-то? - загордился Алексей Григорьевич. - Да моего Ваньку от царя
никакой Остерман не отклеит. Вся гвардия - вот здесь, под рукой у меня!
Любого раздавлю - только сок брызнет...
Долгорукий накинул кафтан с пуховым подстегом, вынул кружева из
манжет - широкие, ясновельможные, из польских земель вывезенные. И приник
к испуганному лицу жены своей:
- Ведомо тебе буди, княгинюшка, что дому Романовых не привыкать к
нашей фамилии! Вспомни-ка - кто была жена царя Михаилы Федоровича? -
Долгорукая... То то! Уразумела теперь?
Прасковья Юрьевна так и бухнулась перед иконами:
- Господи! Простишь ли князя моего в гордыне великой? Вознесся он..,
во грехах своих и алчности вознесся!

***

За окном просветлело солнечно, от старой Владимирской дороги,
обсаженной вязами, запели по морозцу мужицкие дроги, и коронованный отрок
проснулся.
- Вань.., а Вань. - стал он тормошить Ивана Алексеевича. - Князинька,
друг сердешный... Да когда ж ты откроешь гляделки свои? Что делать сегодня
станем?
Долгорукий разлепил глаза, провел ладошкой по большим красным губам.
Лоб его был бледен и чист - без морщинки.
- Что делать сей день? - спросил, потягиваясь. - Надо бы вашему
величеству иной раз о заботах государства своего потужить!
- Что ты, друг мой, - поскучнел царь. - Умней барона Остермана не
будешь. Да и члены совета Верховного даром, што ли, хлеб своей едят? Вот и
пусть об России беспокойство имеют... А мне испанский дука де Лириа
обещался мулов подарить, да не везут все мулов. Боюсь я - не обманет ли
меня дука испанский?
- Мадрид далече, - отвечал князь Иван. - А моря бурные. Один корабль
дука напротив Ревеля разбило. Дука без денег, долги вокруг кошеляет. Мы с
дукой в приятелях, он мне тоже андалузских лошадей обещал, да корабли ныне
редко приходят...
Долгорукий подавал царю одежды, но обувать его не стал:
- Сами, ваше величество... Чай, не маленькие! Царю было лень с
пряжками возиться, он башмаки отшвырнул.
- Ладно, - сказал. - И в валенцах хорошо побегаю сегодня.
- Фриштыкать чем будете? - спросил его куртизан.
- А совсем не буду севодни... Не хочется! Вчера объелся!
- И не надо, коли так. Еще живее обед проглотим... Петр радостно