"Валентин Пикуль. Слово и дело (Книга 1, "Царица престрашного зраку")" - читать интересную книгу автора

князь Дмитрий Голицын, объявил, властно:
- Герцогиня Курляндская от корени нашего. Верно? И пособить ей мы бы
и рады. Но каждому ведомо, что на Бирена да прочую немецкую сволочь денег
русских не напасешься. А посему полагаю тако: пока Бирен при герцогине, то
и посылать на Митаву дачей наших не следует... Сорить легко, добывать
трудно!
Великий канцлер империи показал на песочные часы.
- Анисим, - велел секретарю, - переверни-ка...
Маслов часы перевернул. Тихо заструился золотистый, песок: полчаса -
время на размышления. Но князь Дмитрий Голицын часы те взял и перетряхнул
песок обратно.
Был он горяч - сплеча рубил.
- Митавские слезницы, - выкрикнул злобно, - того не стоят, чтобы
полчаса на них изводить. Лучше бы нам под песок этот, пока он попусту
сеется, о нуждах крестьянских поразмыслить. О торговле внутренней! О сукна
валении! Да и о прочем...
Рейнгольд Левенвольде через секретарей выслушал отказ.
- Странно! Мы же немного и просили от такой богатой России! Червонцев
сто - не более...
Внизу, у подъезда Кремля, его ждал возок, крытый узорчатой кожей.
Курляндский посол нырнул под заполог, и кони понесли его в пустоту
морозных улиц.

***

Холодно испанцу на московских улицах... Герцог Якоб де Лириа и де
Херико (посол Мадрида в России) сунул нос в муфту, царем ему даренную,
заскочил в санки. Два русских гудошника, за пятак до вечера нанятые, при
отъезде посла заиграли гнусаво. Отставной солдат-ветеран (без ноги, без
уха) ударил в трофейный тулумбас персидский, где-то в бою у Гиляни
добытый. И посол отъехал - честь честью, со всей пышностью.
Рукоять меча иезуитов - в Риме, но острие его повсюду (даже в
Москве). Герцог прибыл сюда не в сутане, а в платье светском, под которым
удобнее затаить "папежский дух". Сидя в мягком возке, уютно и покойно, он
сказал секретарю своему:
- Благородный дон Хуан Каскос! Здешние гнилостные лихорадки
происходят по причине неуместных запахов. А посему, кавальеро, дышите на
Москве только в половину дыхания, не до глубин груди. И чаще принимайте
сальвационс по рецепту славного врача Бидлоо!
Что ни улица Москвы - то свой запах. Сычугами несло от места Лобного;
на Певческой подгорали на жаровнях варварские масляные оладьи; из лубяных
шалашей, что напротив Комедиантского дома, парило разварной рыбой; а на
Тверском спуске пироги с чудскими снетками воняли удивительно непривычно
для испанского гранда.
Возле дома Гваскони, что был отстроен для духовной "папежской"
миссии, герцог де Лириа велел задержать лошадей. В прорезь двери посла
ощупал чей-то пытливый глаз. Долго лязгали запоры... В темных сенях герцог
сбросил шубу, и на широкой перевязи поверх жабо качнулся "золотой телец" -
овца, перетянутая муаровой лентой под самое брюхо.
- Моя славная овечка! - засмеялся посол. - Увы, мой туассон скоро