"Валентин Пикуль. Слово и дело (книга вторая)" - читать интересную книгу автора

нантиком!
Чего угодно ожидал Овцын, только не этого. Поднял он ее с колен вовремя.
Двери разлетелись, и ввалился хмельной князь Иван Долгорукий с глазами крас-
ными от пьянства.
- А-а-а, - заорал с порога, - вот ты где, Митька... с Катькой! Ты этой
паскуды бойся, - говорил он серьезно. - Я брат ей родный, от одной титьки с
нею вскормлен, а стервы такой еще поискать надобно... Она и себя и всех нас
под монастырь или под топор подведет, верь мне, Митька!
Овцын ушел. Бухнула за ним дверь острожная, промерзлая, окованная железом.
"Лучше уж, - думалось ему, - с казачкой здешней любиться". И со всей страстью
зарылся Митенька в дела экспедиционные, дела самые сердечные. Заранее все де-
лал, чтобы на этот раз окияна Ледовитого достичь. На дворе лейтенанта с утра
до вечера народ местный толокся. Митенька всех выспрашивал - кто ведает древ-
ний путь кочей хлебных на Туруханск? И все записывал... Был он счастлив в
службе своей и Афанасию Курову говорил:
- Моей особе, как никому, повезло. Я здесь сам себе голова, что хочу, то и
делаю... Сам себе начальник!
Но женской нежности Овцыну никак было не избежать. Посредь зимы, отвернув
к стене надменное лицо свое, отдалась ему невеста царская - Катерина Долгору-
кая, роду знатного, древнебоярского... Отдалась ему без стыда, не по-девичьи,
а со всем пылом женщины, уставшей ждать: С тех пор у них и повелось: любились
они ночами острожными, и караульные про то знали. Но - молчали, ссыльных жа-
леючи, а Овцына уважаючи. Воевода же Бобров был мужик понятливый и доброжела-
тельный, он сам той любви потакал.
- Кровь молодая, - рассуждал. - Она играет, и вы играйте... В эдаком-то
раю, каков наш, иного путного дела и не придумаешь!
И куда бы теперь ни пошел Овцын, всюду Катька за ним тянулась. Он к атама-
ну Яшке Лихачеву с инструкцией о розыске пути - она тоже придет и ту инструк-
цию от начала до конца прослушает, ни бельмеса не поняв в ней. А то, бывало,
возьмет Овцын брата ее, князя Ивана, и ударится во все тяжкие для гульбы - к
подьячему Осипу Тишину, а княжна - за ним притащится. Сядет на лавке в уголке
избы, посмат ривает оттуда, блестя глазами, как пьет вино чернобровый сладкий
любовник...
Осип Тишин как-то сказал ей, сильно охмеленный:
- Княжна, почто ты меня не поцелуешь? Нетто гордыню свою не переломишь?
Лейтенанта, значит, целовать можно. А меня, выходит, и не надобно?
Овцын крепко (во весь мах) треснул подьячего в скулу:
- Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами... Понял?
- Вразумил ты меня, лейтенант... Я многое понимаю! Так текли дни в Березо-
ве - на одном из концов Сибири. Здесь пока все было в полном порядке.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Иначе текли дни в Нерчинске - на другом конце Сибири, и здесь испокон веку
не все было в порядке... Владыкой здесь служил рьяный патриот - Алексей Пет-
рович Жолобов.
Сегодня с утра раннего был он в настроении недобром.
Свинцово-серебряный завод Нерчинский (единый на всю восточную Сибирь) из
Петербурга прикрыть хотели. А - почему?.. да потому, что пока свинец из Нер-
чинска везут, он с каждой верстой дорожать начинает. И чем ближе к Москве-тем