"Валентин Пикуль. Слово и дело (книга вторая)" - читать интересную книгу автора

лучит, пока лекарствие то - от цинги - не приемлет внутрь пред обедом. Зато
Митенька теперь был спокоен: команда не пропадет у него на зимовке. Мясо
есть, избы теплые, дрова на ветерке просохли.
- А весной я вернусь, ребятки, и опять поведем "Тобол" наш к норду - будем
ломать ворота арктические...
В разлуку долгую целовались все под лай собак. Потом собаки налегли в ту-
гие гужи, "самоедина" остол из-под нарт вырвал - и упряжка сразу побежала
вдаль, мелькая лапами мохнатыми. Овцын упал на узкие нарты, махал товарищам
рукавицей:
- Прощайте, братцы... до весны! Живите согласно...
И вот она, знаменитая столица стран полуночных, - Березов-городок, здравс-
твуй! Где ты, Березов? Куда ты делся?.. Даже крыш твоих не видать, занесло
окна и двери. Обыватели, словно кроты работящие, в снегу норы роют и по этим
норам ходят по гостям семейно, с лучинами и шаньгами, при себе лопаты имея,
чтобы из гостей обратно до дому добраться...
Березовский воевода Бобров встретил Овцына на въезде в город, рот у воево-
ды распялился в улыбке - от одного уха до другого.
- Ну, сударь! - облобызал он навигатора. - Слава богу, что возвернулись.
Хоть погуляем с вами. Все не так скушна зима будет. Да и государыня Катерина
Лексеевна Долгорукая по вашей милости извелась...
- Неужто извелась?
- Ей-ей. Пытала меня уж не раз - скоро ль, мол, навигаторы окиян покинут
да на стоянку зимнюю возвратятся?
- Окияна сей год опять не достигли, - понуро отвечал Овцын. - Мангазея
древняя, куда предки наши свободно плавали из Европы, в веке осьмнадцатом
затворена оказалась, будто заколдовал ее кто... За ласку же, воевода, спасибо
тебе!
Первым делом наведался Митенька в острог тюремный - к семейству князей
Долгоруких, встретила его там Наташа с сынком, который подрос заметно, и поп-
лакала малость.
- Хоть вы-то засветите окошки наши темные, острожные. Одна и радость нам
осталась: человека доброго повидать.
Овцын спросил у Наташи - как князь Иван, пьет или бросил?
- Ах, пьет... Видать, неистребимо зло пьянственное.
А по вечернему небу перебежал вдруг кровавый сполох сияния северного. За-
мерещились в огнях пожары небесные, взрывы облачные. Потом природа нежно
растворила над миром веер погасающих красок - словно павлин распушил свой
хвост. Жутью веяло над острогом березовским...
- Наталья Борисовна, - вздохнул Овцын, - знали бы вы, сколь легки дни ваши
здесь. Кабы ведали вы, сколь тяжелы дни питерсбургские. Может, ссылка-то ваша
и есть спасение?..
Катька Долгорукая, как только о приезде Овцына прослышала, так и замета-
лась по комнатам. Из баночки румян поддела, втирала их в щеки, которые и без
того пламенем пылали. Уголек из печи выхватила, еще горячий, и брови дугами
широкими подвела. Телогрей пушной охабнем на плечи кинула себе (вроде небреж-
но) и глаза долу опустила. Даже надменность свою презрела - сама к гостю
навстречу вышла со словами:
- Дмитрий Леонтьич! У нас день сей хлеба пекли. Не угодно ль свежим угос-
титься? Тогда к столу нашему просим...
Вот сели они за стол, а между ними лег каравай хлебный. Помолчали, тихо