"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

гали Екатерине сживаться с русским обществом, в котором к ней уже стали
привыкать, как к своему человеку. Она не фальшивила в своем поведении:
от души веселилась на святках, каталась на санках с ледяных гор, играла
с фрейлинами в жмурки, крестила чужих детишек - и все это делала с при-
ятным лицом, радостно-шаловливая, неизменно отзывчивая к любым мелочам
чужой жизни. В результате: Петр Федорович своими поступками терял во
мнении общества - Екатерина же Алексеевна, напротив, много приобрета-
ла...
Царица между тем все чаще заводила речь о бесплодии. Она не раз под-
сылала к Екатерине повитуху, а к Петру своих врачей, чтобы доложили на-
учно: кто из супругов более виноват? Елизавета даже приставила к племян-
нику бойкую вдову живописца Гроота, обещая ей в мужья генерала, если су-
меет побудить Петра к любовным прихотям. Но Екатерина осталась в прежнем
положении, и тогда у нее состоялся деловой разговор с императрицей.
- Вот что, миленькая! - объявила Елизавета. - Не знаю, каково уж вы
там столько лет миндальничали, но толку-то от ваших высочеств, как с
козла молока... А ежели от мужа нет явного пособления, так его надобно
на стороне сыскивать. И не воротись от меня - эдак-то всегда при дворах
знатных поступали!
После чего в придворном штате "малого" двора появился новый камер-юн-
кер, и Екатерина отметила: "Прекрасен, как ясный день". А звали его Сер-
геем Салтыковым...
Елизавета Петровна, как дневальный у ящика с казенными деньгами, бод-
ро стояла на страже нравственности придворных, карая блудолюбивых дам и
кавалеров остриженном волос или коленостоянием в углу на сухом горохе.
Но так как сама-то она являла образец обратного тому, что от других тре-
бовала, то по этой причине веселый, неугасающий и даже бесшабашный разв-
рат стал при дворе Петербурга делом привычным и, пожалуй, даже вмененным
в прямую обязанность придворных... Екатерина от первых шагов по русской
земле была окружена людьми, в лексиконе которых преобладало слово "ма-
хаться". Вокруг великой княгини влюблялись, разводились и сходились -
когда с трагическим надрывом, когда с комическим легкомыслием. Трепетали
от амурных "маханий" едва окрепшие девочки-фрейлины, даже маститые кава-
лерственные дамы, имевшие внуков сержантами в гвардии, пускались во все
тяжкие, и это уже никого не удивляло. Конечно, молоденькой женщине было
нелегко в этом вертепе, но Екатерина лишь кокетничала с мужчинами, ни-
когда не переступая границ дозволенного. Только на маскарадах, где все
равны под масками, Екатерина с пунцовой розой в черных волосах, загрими-
рованная под пажа, вакханкой висла на шеях рослых гвардейцев, интригуя
отчаянно:
- Поцелуй меня, маска, только поцелуй через маску...
Дабы назначение Салтыкова не слишком бросалось в глаза, смышленая
Елизавета прислала к "малому" двору и Левушку Нарышкина, забавлявшего
Екатерину всякими дурачествами. И пока этот "шпынь" увеселял придворных,
Сергей Салтыков рисовал перед Екатериной упоительную картину тайных нас-
лаждений. Она вздыхала:
- Откуда вам знать - свободно ли мое сердце?..
Этот разговор состоялся весной 1752 года, и все лето Екатерина успеш-
но отбивала настойчивые атаки красавца. Салтыков даже силой пытался про-
никнуть в ее спальню, но великая княгиня загородила двери комодом - и