"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

В разговоре с гетманом впервые было произнесено имя Вольтера, оста-
вившее Екатерину постыдно-равнодушной: о Вольтере она ничегошеньки не
знала! От страшной скуки она спасалась в чтении романов (пока только ро-
манов). Она читала о принцессах настолько нежных и тонкокожих, что когда
они пили вино, то было видно, как ярко-красные струи протекают по их
горлам, будто через стеклянные трубки...
В один из дней ее лакей Вася Шкурин провинился. Екатерина спокойно
заложила в романе недочитанную страницу, вышла в гардеробную и - бац,
бац, бац! - надавала Васе пощечин.
- А если тебе еще мало, - заявила она лакею, - так я велю отвести на
конюшню и там выдрать...
Маленькая принцесса Фике, ты ли это?


7. НЕТ, НЕТ - ДА, ДА!

Не в силах сам наладить с Екатериной нормальные супружеские отноше-
ния, Петр начал поощрять мужчин к сближению с нею. Об этой опасности
Екатерину предупредил тот же Вася Шкурин:
- Поостерегись, матушка, на тебя уже собак стали вешать. В городе
сказывали, будто ты с графом Девиером милуешься.
- Этого мне только и не хватало сейчас...
Очень редко Петра тянуло к книгам, привезенным из Голштинии. Половина
его библиотеки - жития апостолов церкви, другая половина - история зна-
менитых разбойников. Почитав о канонизированных в святости, Петр брался
за синодики колесованных, обезглавленных, сожженных на кострах и сварен-
ных в котлах с кипящим маслом... Екатерина читала много. Но скоро все
эти глупые пасторали о любви пастушка к пастушке, бесстыжие Хлои и Даф-
нисы порядком ей надоели. Это была не жизнь, а лишь замена жизни вычур-
ной непристойной выдумкой. С некоторой робостью девушка обратилась к
познанию истории. Но едва прикоснулась к настоящей литературе, как сразу
же - почти с ужасом! - сама увидела, насколько она необразованна: читала
и не понимала, что читает. Кирилла Разумовский, всегда смотревший на нее
несытыми глазами, подсказал, что надо бы на досуге перелистать Пьера
Бсйля... Екатерина не постеснялась спросить:
- Бейль... А кто это такой?
Бейль оказался философом-еретиком прошлого столетия (он был предтечею
энциклопедистов, от него до Монтескье и Вольтера оставался один шаг). И
целых два года Екатерина изучала "Философско-критический словарь" Бейля,
от которого можно двигаться дальше, уже не боясь заблудиться в литера-
турных дебрях... Письма мадам Севинье сразу захватили искренностью чело-
веколюбивых убеждений. Екатерина, взволнованная чтением, наспех выводила
собственные сентенции: "Свобода - душа всего на свете, без тебя все
мертво. Желаю, чтобы люди повиновались законам, но не рабски. Стремлюсь
к общей цели - сделать всех счастливыми!" Потом она взялась за Брантома,
поразившего ее цинизмом придворных нравов Европы в XVI веке. Любую мерз-
кую гадость Брантом возводил в дело доблести, и Екатерина подсознательно
усвоила для себя на будущее, что мораль, как и политика, есть ценность
изменчивая. Самый низкий инстинкт может заслужить в истории одобрение,
если его оправдать тезисом - ради чего это сделано! Вслед за Брантомом