"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

герцогиню Ангальт-Цербстскую, которая молила простить ее. Императрица
умела быть и жестокой.
- Мадам, - отвечала она, никак ее не титулуя, - теперь уже поздно ка-
яться, а горбатых на Руси могилами исправляют...
Со слезами на глазах мать призналась дочери:
- Фике, какое ужасное положение - я не могу уехать! Я наделала в Рос-
сии долгов на шестьдесят тысяч рублей...
Но Екатерина тоже не хотела видеть свою мать в Петербурге, потому
приняла долги на себя (и долгих 17 лет расплачивалась за материнское
распутство). В Риге герцогиню настиг рассчитанный удар - Елизавета бук-
вально убила шпионку своим письмом: "Мадам! Я за потребно рассудила вам
рекомендовать, по прибытии вашем в Берлин, его величеству королевусу
Прусскому внушить, что мне весьма приятно будет, ежели министра своего
барона Мардефельда из Петербурга отзовет..." После этого с какими глаза-
ми она могла предстать перед королем? Она, которая из России обольщала
Фридриха в письмах, что ее присутствие здесь укрепляет положение посла
Мардефельда, - и вот теперь герцогиня должна признать, что король ею об-
манут... Фридрих был действительно повержен этим письмом. Он долго мол-
чал, потом тихо заметил Подевильсу:
- Я не думал, что эта ангальтинка так глупа. Будем надеяться, ее дочь
окажется умнее матери. Депешируйте ко двору Елизаветы, что любое желание
русской императрицы я счастлив исполнить... Кстати, - спросил он, заост-
ряясь носом, - не попадался ли нам в лапы последнее время русский шпион?
- Один схвачен.
- Кто он?
- Капитан вашей доблестной армии - Фербер.
- Отлично, - сразу повеселел король...
В ответ на отозвание Мардефельда он публично отрубил голову русскому
агенту Ферберу. В ответ на казнь своего шпиона Елизавета сослала на Кам-
чатку прусского агента Шмитмана:
- Сказывали мне на Камчатке бывавшие, будто там земля трясется. Вот и
пущай потрясуха эта до Берлина дойдет...
За этим обменом любезностями чуялось нечто зловещее.
А Петербург был прекрасен! Прямые перспективы еще терялись на козьих
выгонах столичных окраин; трепеща веслами, как стрекозы прозрачными
крыльями, плыли в невскую синь красочные, убранные серебром и коврами
галеры и гондолы, свежая речная вода обрызгивала нагие спины молодых за-
горелых гребцов...
Екатерина была глубоко несчастна.
Отозвание Мардефельда стало для нее первым практическим уроком; посол
короля провел в России целых 22 года, служил еще при Петре I, но Елиза-
вета его не пощадила, - девушка сделала вывод: политика не терпит сенти-
ментальности. А второй урок получила, когда из холмогорского заточения
доставили в Петербург мертвую Анну Леопольдовну, мать сверженного импе-
ратора. Тело бывшей правительницы России было выставлено в монастыре
АлександроНевской лавры, открытое для свободного обозрения публики. Ели-
завета собиралась навестить покойницу с утра, но, как всегда, заболта-
лась с портнихами, и поехали в конец города только к вечеру. Могильщики,
вскрыв настил усыпальницы, как раз докапывали яму; чадно горели свечи и
факелы, освещая гроб с богато одетой покойницей. Елизавета, нагнувшись