"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

Едва он оставил женщин наедине, как Иоганна Елизавета сразу же напя-
лила шубу на себя и кинулась к зеркалам:
- Фике, не забывайте, что я ваша мать, и слишком жестоко с вашей сто-
роны видеть свою мать одетой беднее...
Шуба так и осталась у нее. Быстрая перемена обстановки ошеломила и
девочку. Стоило ей высунуть нос из комнат, как великаны-преображенцы де-
лали "на караул", а на хорах флейты и гобои исполняли пасторальный мо-
тив. Присев к столу, герцогиня уже строчила мужу: "Мне страшно при мыс-
ли, что все это делается для меня, для которой в Германии еле слышно
стучали в барабан, а чаще всего и того не делали..." О дочери она не
упоминала: все почести, оказываемые Фике, мать принимала на свой счет!
Чуть ли не в шесть часов утра Нарышкин был разбужен звонком, призы-
вавшим его в покои принцессы. Камергер застал Фике уже полностью одетой;
казалось, в эту ночь она не спала. С видом необыкновенно серьезным де-
вочка указала вельможе на стол, где были разложены заранее бумага с
перьями и чернила с песочницей.
- Господин камергер, - сказала Фике, чинно приседая, - я не знаю, как
сложится моя судьба в России, но она ведь может сложиться и счастливо. -
Допустив паузу, Фике выждала от Нарышкина покорного поклона. - Садитесь,
- велела ему, - и опишите мне обычаи при русском дворе, русские заветы и
пристрастия...
Нарышкин смолоду был дипломат. Не прекословя, он быстро начертал для
нее все-все, о чем она просила. После чего удалился, поцеловал Фике руку
- уже не просто из этикета, а даже с уважением.
Тронулись! Для матери сон еще продолжался:
- Мы попали в волшебную страну. Смотрите, Фике, вся наша карета выло-
жена соболями, а матрасы в ней обтянуты индийским муслином. В нашем по-
езде скачут метрдотель, легион поваров, личный кофишенк и даже конди-
тер... О-о-о, - заколотилась она, - кажется, я начинаю завидовать даже
сама себе!
А взгляд девочки был устремлен за окно кареты, где посвистывали сыпу-
чие русские снега. Тяжко ухали в твердый наст копыта кавалерийского эс-
корта. Выехав из Риги утром, они еще засветло достигли Дерпта, - дороги
были на диво гладкие, по вечерам каждая верста освещалась бочкой с горя-
щей смолою. Бюргерская Нарва встретила их бесподобной иллюминацией, а за
Нарвою кони рванули напрямик - на Петербург...
Вот и первые русские деревни; Фике обратила внимание на какие-то
строения из высоких столбов с перекладинами.
- Это виселицы? - спросила она Нарышкина.
- Нет, качели, - ответил тот...
Фике не поняла, что это такое (в Германии качелей не знали). А в
русской столице властвовали мороз и солнце, все сверкало от инея. Двор
пребывал в Москве, и потому Петербург заметно опустел от знати, диплома-
тов, поваров, посуды и даже мебели. Однако оставшегося декора вполне
хватило для соблюдения церемониалов, и вечером Иоганна Елизавета записы-
вала: "Здесь мне прислуживают, как королеве. Меня посещали дамы, я уже
играла в карты и ужинала с теми из них, которые признаны того достойны-
ми". В этот день Нарышкин спросил Фике: что бы она желала осмотреть в
Петербурге? Ответ девочки был для него неожиданным:
- Я хочу проделать путь, который свершила ваша императрица Елизавета,