"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

до нас в документальной ясности:
- Я стану сечь ваше высочество так нещадно, что собаки не будут успе-
вать облизывать кровь с вашей паршивой задницы...
Карл Петр Ульрих в России стал называться Петром Федоровичем. И хотя
этот enfant terrible всем постоянно мешал, он многим был нужен. Петр не-
чаянно для себя (и неожиданно для истории) сделался важным козырем в иг-
ре престольных конъюнктур. Из Стокгольма прибыло в Петербург целое по-
сольство - шведы просили у царицы уступить им племянника, который Карлу
XII приходился внуком. Елизавета потому и не хотела его отдавать. Она
отвечала послам, что Петр нужен ее престолу как внук Петра I, а если
вам, шведам, короля нигде более не сыскать, так я вам уступлю другого
голштинца. И указала на дядю своего племянника - епископа Адольфа Лю-
бекского, который проворно скинул мантию и, уплыв в Швецию, женился на
родной сестре прусского короля Фридриха II... Такова забавная подоплека
появления голштинца Петра III в России!
Наследник русского престола не знал матери, умершей после его рожде-
ния, в раннем детстве потерял и отца, - Брюммер с пучком розог и епископ
с катехизисом вывели отрока за шлагбаум европейской политики. При первом
же свидании с русской тетушкой Петр сильно озадачил ее ухватками кара-
ульного солдата, которые никак не вязались с интересами неразвитого ре-
бенка.
- Впервые вижу, - удивилась Елизавета, - чтобы круглый сирота был и
круглым дураком. - Она была растеряна и даже не скрывала растерянности
от придворных. - Нешто, - спрашивала царица, - в Европах и все принцы
таковые обормоты бывают?..
С бравадою арестанта, выпущенного из тюрьмы, Петр в первый же день
свободы жестоко напился. Императрица стороною вызнала, что с десяти лет
мальчика уже потчевали в Голштинии вином и пивом.
- Вот это новость, - тяжко призадумалась Елизавета. - Уж на Руси свя-
той люд православный винопитием удивить трудно, но у немцев, видать,
всем нам еще поучиться надобно. - Она посоветовалась с Разумовским: -
Как быть-то нам? Ведь, чай, не чужой он мне, а родная кровинушка...
Драть его? Так он уже дран приехал. Этот Брюммер его насквозь, будто
ротный барабан, простучал!
Бывший свинопас отвечал с большим знанием дела:
- Учить надо, голубушка ясная. А ученье без мученья не бывает, о чем
небось и сама по опыту ведаешь...
К телесному воздействию со стороны Брюммера приложили умосозерца-
тельное воздействие академика Якоба Штелина, и тот выявил полную беспо-
мощность мозга наследника: Петр понимал лишь осязаемое и видимое, избе-
гая всего отвлеченного. Отвергая все крупное, он любил мелочи. Даже
рассматривание мундира начинал не с его покроя, а с пуговиц... Книги не
читались, Петр рассматривал в них лишь картинки. Русскую историю Штелин
трактовал по рублям и гривнам старого времени. Геометрия имела практи-
ческое завершение чертежом учебной комнаты. Химию осваивали лицезрением
частых городских пожаров. Брюммер присутствовал постоянно! Он имел наго-
тове испытанный арсенал воспитательных инструментов, как-то: оплеухи,
розги, подзатыльники и прочие удивительные чудеса, до сей поры не снятые
с вооружения всего мира. К этому набору педагогических средств следует
добавить бесподобную виртуозность брани, которую Брюммер по прибытии в