"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

манного менуэта.
- Главное в жизни - хороший тон! - внушали Фике.
Целиком поглощенная тем, чтобы люди не забывали о ее величии, мать не
разглядела в дочери серьезных физиологических перемен. Но они не оста-
лись без внимания прусского короля...
Фридрих II вызвал к себе министра Подевильса:
- А ведь мы будем олухами, если не используем привязанности Елизаветы
к своим германским родственникам. Сейчас русская императрица обшаривает
закоулки Европы, собирая портреты для создания "романовской" галереи...
Я думаю, - решил король, - что нам стоит пригласить глупца Пэна!
Был чудный мартовский день 1743 года.
- Фике, - сообщила мать дочери" - лучший берлинский живописец Антуан
Пэн будет писать ваш портрет. Я научу вас принять позу, исполненную
внутреннего достоинства и в то же время привлекательную для взоров самых
придирчивых мужчин. - Герцогиня заломила руки, возведя глаза к потолку,
на котором пухлые купидоны, сидя на спинах дельфинов, трубили в раковины
гимны радостной жизни. - Король так добр, - заключила мать, прослезясь,
- что нам этот портрет не будет стоить даже пфеннига: прусская казна са-
ма уплатит живописцу...
Портрет был вскоре написан.
- Во, бездарная мазня! - сказал король, стуча тростью. - Ладно! Я не
думаю, чтобы Елизавета была знатоком живописной манеры, а принцесса Фике
представлена здесь вполне выразительно...
Портрет намотали на палку, как боевое знамя, которое будет развернуто
во всю ширь перед генеральным сражением. Королевский курьер доставил его
на берега Невы, где Елизавета, кокетливо прищурившись, осмотрела свою
дальнюю родственницу.
- Ну что ж, Алеша! - сказала она своему фавориту Разумовскому. - Гля-
ди сам: ноги-руки на месте, глаза и нос - как у людей... Сгодится и та-
кая нашему дурачку!
В канун наступающего 1744 года вся ангальтская семья собралась в
Цербсте, где герцог Христиан, как добрый лютеранин, пожелал украсить но-
вогоднюю ночь возблагодарением Всевышнего за щедроты, которые столь бур-
но на него излились... В эти дни ангальтинцы уже были извещены, что
портрет Фике произвел на русскую императрицу самое благоприятное впечат-
ление.
1 января герцог Христиан, сочтя, что одной порции молитв недостаточ-
но, снова деспотически увлек свое семейство в капеллу цербстского замка.
Опять заиграл орган, зашелестели в руках молитвенники. Но с улицы вдруг
послышался топот копыт, заскрипели на ржавых петлях тяжкие двери храма,
и в настороженной тишине, разом наступившей, все невольно вздрогнули от
грузных шагов.
Цок-цок-цок - стучали ботфорты по каменным плитам.
Фике встала навытяжку - это близился ее рок!


3. ДОРОГА НА ВОСТОК

Следом за своим воспитанником прибыл в Россию и голштинский камер-юн-
кер Брюммер, а те слова, которыми он ободрил будущего императора, дошли