"Хью Пентикост. Запятнанный ангел" - читать интересную книгу автора

Геррик, продемонстрировали, что вы окажетесь в опасности, если останетесь, а
вы все равно остались. Стало быть, у вас для этого достаточно мужества. Да,
я думаю, что говорил бы с вами, будь у меня на это причина.
- Но такой причины нет?
- О, абсолютно никакой. Я не сую руку в чужую кормушку, если не
собираюсь завтракать. Но хоть я и вышел в запас, у меня тоже есть чувства.
- Например?
- С вашего позволения? - Старик снова потянулся за бутылкой.
- Если ваши чувства будут мне интересны, О'Фаррелл.
- Ну, мне они, во всяком случае, интересны.
- Тогда наливайте.
О'Фаррелл налил себе, но на этот раз не стал тут же подносить стакан к
бескровным губам. Танцующие глаза в морщинистых глазницах были спокойны, в
них появилась какая-то печаль.
- Я говорил вам, мистер Геррик, когда открылось, что я мошенник и
обманщик, я стал здесь чем-то вроде придворного шута. Вы знаете, какова была
судьба шута в старые времена, мистер Геррик? Пока ему удавалось смешить, ему
бросали кости. О его горб терлись, чтобы привлечь удачу. Но стоило ему
попросить о любви, и он тут же получал подзатыльник или пинок, потому что
это не считалось забавной шуткой. Неужели вы думаете, что за двадцать с
лишним лет, что я провел здесь, мне никогда не хотелось любви, мистер
Геррик? Неужели вы думаете, что легко не просить ее, когда она все время
вокруг тебя и даром, как в Нью-Маверике? Но если бы я попросил, мне ответили
бы: "Только не для тебя, Шон, мой мальчик. Мы знаем, что ты обманщик и
мошенник, и то, что другие получают даром, ты не сможешь даже купить". Моя
попытка взять что-то выглядела бы кражей: ее заклеймили бы, как
безнравственную. - Он поднял стакан, проглотил выпивку и снова поставил его
на стол. - Но есть кое-что еще, если вы пожелаете выслушать.
- Пожелаю.
- Я не мог просить о любви, мистер Геррик, но я получил ее от человека,
на которого никто не обращал внимания. Я получил ее от ребенка - одинокого и
жаждущего узнать обо всем, что она потеряла. А она потеряла весь мир - мать
и отца.
- Пенни Уиллард?
- Господи, благослови ее и сохрани, - прошептал чуть слышно
О'Фаррелл. - Ей было лет пять, когда она пришла ко мне. Им пришлось ей
рассказать часть правды, потому что она собиралась идти в школу. Она не
могла понять, что к чему, но знала, что я единственный человек, бывший на
сцене с ее отцом, когда он умер. Она спросила, было ли ему больно, и я смог
сказать ей, что он даже не успел понять, что с ним произошло. Она хотела
говорить о нем, и о своей матери, и о том, какие они были. Что мог я
поведать ей в те дни, кроме того, что отец ее был смелым и сильным, а мать -
доброй и прекрасной? Позже, конечно, пришло время для более реалистических
подробностей. Девять лет подряд она каждый день приходила в мой маленький
домик, чтобы повидаться со мной. Я умею рассказывать истории, мистер Геррик.
Мне удавалось рассмешить ее и превратить чтение вслух в настоящий спектакль.
Я мог играть с ней в разные игры, потому что сам отчасти ребячлив. И эта
прелестная девочка любила меня, мистер Геррик. И я ее любил.
Он остановился, достал из кармана платок и обтер пот со лба. Пока он
говорил, его лицо стало пепельно-серым.