"Людмила Петрушевская. Время ночь (сб. "Дом девушек")" - читать интересную книгу автора

целое. Семь рублей с копейками потом получу я, но три-четыре выступления
плюс письма...
Есть ли силы, способные остановить женщину, которая стремится накормить
ребенка. Есть ли такие силы?
Вот я выступаю в пионерском зимнем лагере, в эту неделю, спасибо Надечке
Б., она мне дала два выступления. Мы едем, сбор у бюро пропаганды, там,
сказали, покормят!!! Беру, как всегда, Тимофея. Собираться надо задолго,
предстоит обычный скандал с одеванием.
И тут началось самое ужасное. Не самое ужасное вообще, а начало всего
того, что последовало за этим. Звонок телефона, малыш кинулся первым и
долго стоял, прижавши трубку к голове двумя ручками, не отдавая мне,
известная манера, всегда кидается.
Он: Але! Але! Что? Кого? Анну кого? Але! Кого?
- Дай, дай, маленький. Дай бабе трубочку.
- Да погоди ты! Ничего не слышу! Что, але! (пауза)
Положили трубку.
Я: Никогда! Слышишь? Никогда...
Опять звонок. Борьба. Я выхватываю трубку, он взревел и стукнул меня
ножкой по голени. Какая боль... Я отбрасываю его рукой и вежливо
разговариваю, а малыш сидит на полу, глаза сверкают, как граненый
хрусталь, это он заходится, хватает воздух, три-два, один - пуск! А-а-а!!!
- Минуточку. Или ты замолчишь...
- Ааааа!!!
Никогда ни Алена, ни Андрей маленькие себе такого не позволяли, но ведь у
малыша энцефалопатия, мать его, как видно, роняла со стола, я ее
предупреждала, и у него расшатаны нервы, как у истеричной бабы.
В трубке приветливый провинциальный голосок информирует меня о том, что
мою мать Серафиму Георгиевну переводят из больницы в интернат для
психохроников.
Все. Это все. Все, о чем я даже боялась думать, сбылось. Ведь знает
завотделением, знает, что мне некуда брать мать и на что я живу.
- Простите, деточка, как вас звать?
- Никак. Ну, Валя.
- Валечка, девочка, а почему так? Что стряслось? Она плохо себя ведет? А
где Деза Абрамовна?
- Деза Абрамовна в отпуску, а мы все с первого в отпуску... Начинается
ремонт, всех больных кого куда, кого даже выписываем домой, если можно.
Кого в интернат, одиночек или отказных. Кого в другую больницу. Но вашу...
тетя она вам... или мама...
- , Не важно, тетя или мама, она живой человек...
- Вашу бабулю не примут.
- Почему, Валюша? Что такое? - А не будут держать.
- Можно, я заеду поговорю? А кто на месте? Малы-шик, погоди, не до тебя.
(А он разбежался и ударил меня двумя кулаками по почкам.) Господи, за что?
А, Валечка?
- В общем, вы решайте. Выписка в интернат уже готова. Вы не беспокойтесь,
вам приезжать не надо, мы все оформим. Завтра ее увозят.
- Так... Тише, маленький (он вывернулся из моего кулака, которым я держала
его за рубашонку). Почему такая спешка?
А сама лихорадочно соображаю, что делать. Значит, так, ее переводят,