"Людмила Петрушевская. Время ночь (сб. "Дом девушек")" - читать интересную книгу автора

пенсию у нее отбирает государство. Интернат -ным не платят. Значит, мы
сидим совершенно уже в калоше. Абсолютно. А ее пенсия как раз через два
дня, я ее успею ли получить? Могут не дать. Ах ты горе какое! Живешь
плохо, но как-то все уравновешивается до следующего удара, после которого
может показаться, что предыдущая жизнь была тихой пристанью. Горе, горе.
Они там умирают как мухи, в этих интернатах для психохроников.
- Какая спешка, никакой спешки, - неожиданно всплывает голос этой Вали, -
вас же предупреждали загодя. Да вы не беспокойтесь!
- Никто, во-первых, не предупреждал. В какой интернат ее перевозят, это
где?
- Не беспокойтесь. Это за городом. Да мы ее погрузим, ее там примут.
- Теперь за город ездить два часа в одну сторону, спасибо.
- Да нет, это дальше. Зачем вам ездить? - отвечает Валя. - Они там на всем
готовом. Ну все, я вас предупредила. Да, еще нужна ваша подпись, ну это
потом.
- Кака така подпись?
- Ну, что вы согласны.
- Я не согласна, чего выдумали!
- А вы берете ее домой?
- Никаких подписей, - говорю я взбешенно, - никаких подписей вы не
получите. Новое дело!
И я бросаю трубку.
Как всегда, следует скандал с одеванием, малыш не хочет надевать валенки с
галошами, не хочет прекрасную ушанку еще Андрюшину: хочет вязаную, легкую.
Но ведь холодно! Что ты со мной делаешь, ты желаешь мне сидеть у твоей
койки смотреть, как ты болеешь опять? Я умоляю и т. д. Поехал все-таки в
легкой шапке, но в валенках, хорошо, держи голову в холоде, ноги в тепле,
народное правило. Ладно, до метро семь минут ходьбы быстрым темпом, в
метро тепло, а там опять-таки три остановки. Денег на билеты ушла уйма, но
дальше нас везут на машине, оказалось, зеленый продуваемый "газик".
Спасибо и на том. Вместе с нами едет какая-то неизвестная дама в дубленке,
рваной на спине по шву рукава, и самодельной шапке из лисьего хвоста.
- У вас рукав продрался...
- О! О! Зашиваю, зашиваю...
Бьет на роскошь, но в дальнейшем тоже оформила выступление на три копейки,
как и я. Низшая категория.
- Вы кто, я поэт, - говорю я, чтобы обозначить специализацию.
- Я, - говорит лисий хвост, - я сказительница, они меня так называют.
- Кто, простите?
- Сказительница, рассказываю сказки и показываю кукол.
- Кукол?
- О, это так просто! Я делаю необычных кукол, из картофеля, из мочалок,
понимаете? Вот ваша девочка тоже посмотрит.
Ага, даже мальчика от девочки не может отличить, хотя Тимошины кудри всех
вводят в заблуждение. Девочка моя стрижет припухшими глазками в окна,
снявши шапку на морозе.
- А я поэт, - говорю я. - Надень, говорю, надень. Смешно, знаете, я ведь
почти тезка великому поэту. А то не поедем, сейчас скажу шоферу остановить
и вылезем, надень. - Какому? - резонно спрашивает сказительница.
- Догадайтесь. Меня зовут Анна Андриановна. Это как высший знак.