"Людмила Петрушевская. Время ночь (сб. "Дом девушек")" - читать интересную книгу авторапо своим так называемым друзьям, за которых он сел, все укорял их и
собирал трешки и пятерки путем шантажа - это я так думаю, потому что однажды Андрея разыскивала некая совершенно сумасшедшая мамаша его товарища по тому делу, подельника. Голос отвратный: - Але! Але! - Але, - говорю я. - Але! (кричит в тревоге) Можно... Это квартира таких-то? Але! - Нет, - отвечаю. - Андрея такого-то нет? Але! (так тревожно) - Он тут вообще не живет. А кто это? - Не важно. Не важно, значит, до свидания. Но не тут-то было. - Але! Але! А где он? - Я не знаю. - Он больше не работает в пожарке? Я туда звонила. Вот сука! - Нет, он теперь в министерстве. Пусть обзванивает все отделы кадров всех министерств. - Да? Можно телефон? Але! Так ее и видишь, паника на лице, уши горят. - Это секретный телефон, - говорю я. - Я его не знаю. - Это говорит мама его товарища Ивана. Он унес у нас из дома кожаную куртку после его посещения без меня. Але! Вы слышите? - Вы поищите у вашего сына, а его что, еще не посадили по делу Алеши К.? Начинается же пересмотр! день рождения из последних денег.) - И кстати, - говорю я, - не может ли Иван вернуть мне стоимость украденных у меня вещей? Трубка брошена. Страшная темная сила, слепая безумная страсть - в ноги любимого сына вроде блудного сына упасть, стихи. Андрей ел мою селедку, мою картошку, мой черный хлеб, пил мой чай, придя из колонии, опять, как раньше, ел мой мозг и пил мою кровь, весь слепленный из моей пищи, но желтый, грязный, смертельно усталый. Я молчала. Слова "иди в душ" не лезли вон, но стояли в горле как обида. С детства эта моя фраза вызывала у него рвоту отвращения (поскольку, понятно, эта фраза его унижала, напоминала о том, чего он стоит, потный и грязный, в сравнении со мной, вечно чистой, два раза в день душ и подолгу: чужое тепло! тепло ТЭЦ, за неимением лучшего). - Дай мне денег. - Каких денег? - вскричала я. - Ких еще денег? Я кормлю троих! Да! И я четвертая! Здесь все из моей крови и мозга! Так я стала восклицать, сама имея пять рэ в сумочке и часть на сберкнижке, мамина страховка, а часть за плинтусом, поскольку, всем всё знакомым и незнакомым рассказав, я получила пять переводов с подстрочников неизвестных мне языков, поскольку: сын-диссидент в тюрьме по ложному обвинению, дочь почти без мужа родила, два студента без стипендии на руках и родился внук, ах, ох, ботинки, пеленки! - И знаешь что, не помыться ли тебе? Хочешь ванну? Он медленно сморгнул, глядя на мои ключицы. |
|
|