"Людмила Петрушевская. Время ночь (сб. "Дом девушек")" - читать интересную книгу автора

показывал жадным гостям, пришедшим на дармовщину. Он его любил! Как это
было непросто все...
Я оказалась лишней в жизни.
- Имей в виду, - сказала я Алене, как-то выйдя в коридор. - Твой муж с
задатками педераста. Он любит мальчика.
Алена дико поглядела на меня.
- Он любит не тебя, а его, - объяснила я популярно. - Это
противоестественно.
Алена разинула рот и заржала. Она, правда, только что плакала у себя в
комнате, что было видно даже во тьме коридора. Подлец еще не пришел в
двадцать три вечера.
- Деточка моя! - Я хотела ее обнять, но Алена, облегченно хохоча, пошла к
телефону и взяла его к себе, полузакрыв дверь. Я - постоянная тема ее
длинных, как зимняя ночь, бесед по телефону.
Однако сколько же мне тогда было? Каких-нибудь пятьдесят лет!
Алене девятнадцать, Андрею двадцать.
Это было давно, когда я их родила, сразу за два года двоих, это было
сумасшествие одной археологической экспедиции и моя очередная грандиозная
ошибка в людях, когда я, юная особа двадцати девяти лет, стрижка под
мальчика, худоба, глаза и ноги, девчонка совсем (мы с одним ребенком еще в
начале, никто никого не знал, рассматривали за камнем его находку, ржавый
обломок, а он подошел, так смешно, и говорит: "Мальчики, вы что тут
делаете?" Я на него подняла глаза, он рассмотрел и поперхнулся, так я была
похожа на мальчика. С того все и началось, дни и ночи счастья, когда я -
поэтесса после пединститута и выгнанная из газеты со стажем журналистской
работы за роман с одним женатым художником, отцом троих детей, которых я
всерьез собиралась воспитать, дура! А жена его тут как тут: вам не стыдно?
- и к главному редактору. И тут же им дают давно обещанную трехкомнатную
квартиру - они жили в одной комнате все плюс мать его якобы жены, а у меня
в комнате он мог работать, хотя моя в свою очередь мать очень бурно его
попрекала, что он живет на моей шее, не женясь, - какие еще старые, старые
песни, однако!), - так вот, когда я, уволившись из газеты, поехала куда
глаза глядят в археологическую экспедицию, и вот вам результат, Андрей и
Аленушка, два солнышка, все в одной комнате опять-таки, мать в своей
упорно и упорно! Пожили, посмотрели на реальность, у моего мужа
грандиозный развод в городе Куйбышеве, жена его приезжала смотреть на меня
пузатую, то есть как смотреть - он открывает дверь, а там жена с
пятнадцатилетним сыном, надо поговорить. Входят, она мне по щеке, окно
разбила, осколком себе вены полоснула, вся в крови, он ее держит, сын его
бледный и кричит - не смей трогать мою маму! Моя мать всунулась, увидела
такое дело, принесла бинтик (она жадная, принесла б/у, стираный свой,
видимо, с ноги, любит перебинтовываться). Затем она увела их к себе,
напоила чаем, мы сидели с ним как два голубя, клюв к клюву, запершись, и
хорошо, что эта старая жена ворвалась, у нас уже было все плохо, он
задумывался и тосковал о сыне, о доме, да где тут работа, в археологии
ставки низкие, да мой живот, да алименты. Осунулся. Тут она ворвалась и
все перевернула, умница, женщина с жаждой разрушения, они многое создают!
Разрушится, глянь, новое зеленеет что-то разрушительное тоже, как-то по
костям себя собирает и живет, это мой случай, это просто я, я тоже такова
для других.