"Михаил Петров. Гончаров и портрет дьявола ("Гончаров")" - читать интересную книгу автора

и помощь.
- Наглец, мы не нуждаемся ни в чьей помощи, - заверещала Люба. -
Убирайтесь отсюда прочь и чтобы больше никогда ваша нога не переступала
этот порог.
- Вы даже не представляете, какой приговор вы себе подписываете своим
отказом, - поднимаясь, оскалился он. - До свидания, выгодной вам торговли.
Совершенно убитые, мы вернулись домой, и в тот вечер Любе впервые
стало плохо с сердцем. Наутро я поехал в салон один. В десять часов меня
ждал новый удар. Неожиданно приехала комиссия в составе налоговой полиции,
налоговой инспекции, представителя из Комитета по правам потребителя и двух
вредных баб из Горкомторговли. К их визиту мы были совершенно не готовы,
потому что плановая проверка прошла у нас неделю назад. В подсобках у меня
лежали кучи незадокументированных товаров, а в сейфе большая сумма
"черного" нала.
Костя, говорю тебе чистую правду. В тот момент я чуть было не наделал
в штаны. Коротко говоря, эта проверка трахнула меня так, что я понял - нам
уже никогда не подняться на ноги. Кроме сумасшедшего штрафа, они наложили
арест на все левое барахло. Я отпустил продавцов, закрыл магазин и два часа
просидел в полной прострации. Как мне идти домой и что сказать Любе? Это
будет для нее страшным ударом.
Но сколько бы я ни тянул, от нее все равно не скрыть случившегося, так
уж пусть лучше узнает от меня, решил я и собрался ехать домой. Телефонный
звонок остановил меня на пороге. Уже заранее чувствуя недоброе, я поднял
трубку.
- Ну и как ваше самочувствие? - насмешливо спросил меня вчерашний
мерзавец. - Вы еще не надумали взять меня в долю?
- Пошел ты на... - сгоряча я послал его подальше и бросил трубку.
Дома меня ждало новое несчастье. Плачущая дочь бросилась мне на грудь
и, захлебываясь, рассказала, что десять минут назад маму увезли в больницу,
признав у нее инфаркт.
- Сначала ей позвонил какой-то мужчина, - рассказывала дочка. - Я
передала маме трубку, и она спросила, кто звонит. А потом она побледнела и
повалилась на пол. Я испугалась и побежала к соседке. Тетя Шура вызвала
"скорую помощь", и маму увезли.
Я сразу понял, что звонил тот подонок. Не переодеваясь, тут же поехал
в больницу, но к Любе меня не пустили, объяснив, что ей нужен полный покой.
Через две недели ее выписали. Я привез ее болезненно-бледную и тут же
уложил в постель, запретив думать о случившемся. Ночью она меня разбудила.
- Гера, - торопливо заговорила она, - а ведь я нашла выход. Может
быть, мне съездить к своей подруге в Самару, или...
- Успокойся и забудь, - поправляя ей подушку, взмолился я. - В конце
концов, жили раньше без джипа, проживем и сейчас. Продадим машину, магазин,
заплатим штраф и рассчитаемся с производителями за арестованный товар. Все
нормально, у нас с тобой еще останутся деньги. Откроем маленький магазинчик
и будем понемногу клевать зернышки. Самое главное, не расстраивайся, все
будет хорошо.
- Нет, Гера, я думаю по-другому. Мы возьмем в долг у Гринберга сроком
на шесть месяцев. Я знаю, он даст под десять процентов. Но просить его об
этом должен ты.
- Люба, - попытался я ее образумить, - ну зачем нам опять эти лишние