"Михаил Петров. Гончаров и портрет дьявола ("Гончаров")" - читать интересную книгу автора

трудностях обращаться только к нему, уверяя, что помочь старому товарищу -
дело святое.
А теперь он плелся сбоку и чуть сзади, похожий на старого побитого
кобеля.
Дома он первым делом попросил позволения помыться и выдать ему
комплект чистого белья. Пока он плескался в ванной, я кое-как накрыл на
стол и в ожидании уселся перед телевизором...
- Наши несчастья начались полгода, а если быть точным, то полтора года
назад, - подсаживаясь к столу, приступил он к своему рассказу. - Но тогда я
и предположить не мог, что они пойдут чередой, цепляясь друг за друга,
словно ржавые звенья одной цепи. Первым ударом для нас стал августовский
бешеный скачок доллара. Мы с Любой с большим трудом оправились от него
только к февралю этого года.
- Прости, Герберт, но давай по порядку. Кто такая эта Люба и с чем ее
едят?
- Так звали мою жену.
- Почему звали, ты что - развелся?
- Нет, она умерла, а точнее, ее убили, но об этом позже. Любовь
Васильевна являлась владельцем нашего магазина "Гранд". На всякий случай я
оформил все документы на нее. Мало ли кто окажется хозяином страны через
пять минут, а свой партбилет я завернул в тряпочку и положил в сундук. А
кроме всего прочего, Люба, как экономист, гораздо лучше меня разбиралась в
финансах.
В феврале наши дела выправились, а в марте и апреле опять пошли в
гору. Как и все вновь испеченные предприниматели, мы исправно платили
налоги с заявленного копеечного оборота, стараясь основную прибыль держать
в тени. В общем, мы опять обрели почву и распушили хвост. Обрадовались, да,
как видно, рановато. Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал.
Однажды в начале мая - было это четвертое число, вторник, и я запомнил его
на всю жизнь, будь он проклят, - перед самым закрытием в салон зашел один
невзрачный господин и вежливо попросился к нам на работу.
- Но у нас нет свободных вакансий, - ответил я. - Штат продавцов,
сторожей и грузчиков давно укомплектован.
- Ну, для меня-то вы местечко найдете, - ухмыльнулся он. - Тем более
работа продавца, сторожа или грузчика мне не импонирует.
- И какую должность вы бы хотели получить? - заинтересованный его
заявлением, невольно спросил я. - Какая работа вас прельщает? Может быть,
уборщицы?
- Нет, полы я мыть не умею, - без тени улыбки ответил он. - Я хочу
быть равноправным совладельцем вашего магазина.
- А может быть, ты еще хочешь, чтобы мы чистили твой ночной горшок? -
расхохотался я, да, видно, правильно говорят, что смеется хорошо тот, кто
смеется последним. - Пошел вон! - указал я ему на дверь.
- Вы, наверное, меня не поняли. - Не двинувшись с места, он посмотрел
на меня холодными рыбьими глазами. - Когда мы можем пересмотреть устав
вашей фирмы и переписать пятьдесят процентов всего имущества на мое имя?
- Ты ненормальный? - естественно, спросила у него Люба.
- Вы ошибаетесь, если так обо мне думаете, - не повышая голоса,
по-прежнему спокойно и даже лениво ответил он. - Любовь Васильевна, я
нахожусь в полном здравии и рассудке. Я в третий раз предлагаю свои услуги