"Борис Петров. Сибирские были-небыли (рассказы) " - читать интересную книгу автора

Вот какая, брат ты мой, вышла история. Недалеко тут у нас, в соседнем
селе. А меленки той давно уж нету-ка, только место на речке до сих пор
называют: у Христовой мельницы, мол...


Злоехидная кукша

- Ты птицу кукшу знаешь?.. Во-во, она самая. Навроде сойки, только
поменьше, кудлатенькая и цветом изрыжа... Во-во, правильно, всегда
парочками. Такая, слышь, ехидная тварь! Их около деревни-то или там на
покосах никогда не увидишь, только в самой глухомани, в матерой тайге.
Идешь, а они порхают то спереди, то за спиной, словно нечистые духи. Да
как-то гукают промеж собой, словно утробой скрежещут... Никак не отвяжутся.
Я раз, молодой еще был, со звоном в голове, - взял и пальнул в одну, до того
надоели! А скажи теперь, на каку холеру патрон надо было тратить? И еще в
руки взял... Тамо и тельца-то нет, никакого весу, один пух растопырен.
Бросил и пошел. И что ты думаешь, такая навалилась на меня непруха - просто
ни в какие силы!
Выхожу вскорости на гарь - стоит сохатый... Молодой еще, лончак,
глупой - стоит и смотрит. Ах, мать честна, у меня же дробь в стволах
заложена! Вдруг, думаю, не убежит? Выкидываю дробовые и сую жаканы,
вскидываюсь - ччак, ччак: осечки. Обои патроны осеклися! А он все стоит,
смотрит. Я вдругорядь курки откидываю - ччак, ччак... Снова осечки! Ушел мой
сохатый. А рядом, слушай, был, руками бери. Никогда прежде не осекалось, а
тут - обои ствола, как заговоренные.
Да это, слушай, только начало было. Иду дальше - тут не в долго время
глухарь поднимается. На сей раз ружье хорошо голкнуло, сверзился мои
глухарина наземь. Ну, я к нему рванул, и что ты думаешь? Цепляюсь отворотом
голяшки за сук - голяшку вдрызг, и сам рухнул мордой об землю! Вскочил,
подбегаю - нет глухаря на месте, пропал... Ну, думаю, наваждение какое-то,
ведь грохнулся о пол, аж гул пошел! Туда, сюда - нет, и все тут. Видать, не
по месту попало, крыло ссёк, он и убежал. Хуже нет, слушай, таку птицу
загубить и не взять, экий грех на душу. Да еще голяшку разодрал...
И на том не кончилось! Вечером стал дрова в костер рубить и...
Срамотища признаться: топор с топорища соскочил и - как раз на замах
подгадало - всю спину на телогрейке-то распорол, от крылец до полы. Дак еще
хорошо, что саму хребтину не задело, а того хуже - не по темечку пришлось.
Оно, конечно, позор для настоящего таежника, дак я те сказал - молодой был,
глупой, как тот лончак же... И все в один день, одно к одному, как
заколодело, враг его перекоробь!
Я после одному дедушке сказывал, дак он сразу определил: все из-за той
кукши. Оно, говорит, давно ведомо: дурная птица, злоехидная...


Где Бог плюнул

- У нас тут, за рекой, малость пониже, деревня стояла, Касьяновкой
называли, еще на моих памятях. Теперь-то лишь имя осталось да дикий пустырь.
Разбежался народишко, хоть там у них и пахотных полос было довольно, и
покосы деды еще расчистили - слегой, слышь, корчевали, сколь поту было