"Ник Перумов. Алмазный меч, деревянный меч (Книга первая)" - читать интересную книгу автора

Кицум относился к ней лучше всех в труппе. Если не считать, конечно,
Троши, такого же парии, как и она.
Башмак врезался в полог и, завершая полёт, опустился прямиком на
голову рекомому Троше, молодому парню, взятому в цирк Онфима и Онфима за
редкостное здоровье, от природы громадную силу и столь же громадные
благоглупость с доверчивостью. Он работал с тяжелыми стальными шарами,
соединёнными цепью, подбрасывал их, крутил, вызывая неизменные охи, вздохи
и закрывание шалями лица у дебелых купчих, по неразумию мужей угодивших на
Хвалинскую, Острагскую либо Ежелинскую ярмарки. Почти каждое выступление
заканчивалось тем, что хозяин Онфим-первый брал Трошу за руку и куда-то
уводил, возвращаясь всякий раз весьма довольный. Парень же появлялся не
иначе как на следующее утро и на жадные расспросы Тукка и Токка,
братцев-акробатцев, отвечал лишь недоуменным пожиманием плеч:
"Да всю ночь на мне скакала, корова треклятая... Лучше б я шары лишний
раз повертел. Удоволь... чего? Не знаю я таких слов, господин Тукк,
простите великодушно... Устал, вот и всё. И выспаться не дали. Как
всегда..."
- Ой, - дисциплинированный Троша немедля открыл глаза. - Виноват,
господин Кицум... Уже встаю, господин Кицум... - Помочь вам оправиться,
господин Кицум? - искусно подделывая голос, продолжила Агата, уже
склонившись над котлами.
- Болван!.. Тьфу, Агата, блудливая кошка, это опять ты! Который раз
ловлюсь на твоём дурацком фокусе!..
Девушка-Дану фыркнула.
Пока не проснулись господин Онфим, братцы-акробатцы и прочие обитатели
двух цирковых фургонов, она могла себе это позволить. Потом в ход пойдут
кнуты или заклятья, терзающие плоть дочери племён Дану. Если, конечно, она
не будет слушаться.
Агата пригнулась ещё ниже.
Песок да ледяная вода - и оттирай, как хочешь, застывший жир с
накипью. Как бы плохо ни шли дела, господин Онфим-первый и
братцы-акробатцы, наушники и прихлебатели хозяина, в еде себе не
отказывали. Правда, потом господин Онфим брал плётку и лично сгонял с
повизгивающих братцев лишний жирок.
- Привет, Троша.
- Ой, привет, Агатка... - Он покраснел, в один миг сделавшись смуглым,
точно пропечённый солнцем дикий южанин-рыбоед с Островов.
Смешно - парень, которого на ярмарках каждый день подсовывали
какой-нибудь купчихе, а то и скучающей барыне из благородных, пасовал и
смущался перед Агатой неимоверно. Бесхитростное его сердце, похоже, навеки
оказалось пленено остроухой черноволосой девчонкой-Дану, отвратной и
богомерзкой Нелюдью, согласно авторитетному мнению господ богословов
Мельина, южной имперской столицы.
- Ты принёс воды, спасибо.
Не больно-то радостно начинать день со столь мерзкой процедуры, но что
поделаешь. Никто не знает, что может вывести из себя господина
Онфима-первого. Порой он не обращает на чистоту посуды никакого внимания,
а порой закатывает из-за этого несусветные истерики, кончающиеся побоями и
порками.
Троша хотел было ответить, но засмущался ещё больше и только махнул