"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 1" - читать интересную книгу автора

буксирных? А барж? А плотов? Про лодки нечего и говорить. На них можно и не
смотреть.
Как было бы хорошо, если бы не застывала Кама, не заносило снегом улицы
и ночи бы всегда оставались короткими, светлыми, а дни длинными и теплыми.
Тогда бы не нужно Маврику торчать в музее, в церкви, в писчебумажном
магазине и вообще придумывать, куда уйти от холода и рано наступающей
темноты.
Маврик многое увидел, узнал и понял в Перми. Но мог ли он увидеть
больше и понять лучше увиденное, чем он мог?
И помехой этому были не только его малые годы, но и глаза, которые
могли видеть окружающее и понимать его так, как видели и понимали мама,
папа, тетя Катя и две бабушки.
Недавно бабушка Пелагея Ефимовна Толлина внушала внуку:
- Кому как написано на веку, тот так и живет. К примеру: булочник
торгует булками, мужики сеют рожь, судьи судят, рабочие работают, губернатор
губернаторствует, школьники учатся, нищие просят милостыньку, а царь
царствует над всеми. Понял?
- Понял!
И бабушка опять начинает наставлять:
- И всякому свое, и все от бога. И никто ничего не может изменить,
потому что от бога не до порога и без него даже и волос не упадет ни с чьей
головы. Ясно?
- Ясно.
Да и как может быть не ясно, когда он это же, только сказанное другими
словами, слышал от первой бабушки. От главной.
Значит, так устроена жизнь не только в Мильвенском заводе, но и в
Перми. Коли Агафуровым написано на веку быть хозяевами большого магазина,
они и торгуют. А батюшкам в Богородской церкви написано отпевать покойников
и крестить ребят - они и отпевают и крестят. Всякому свое. И было бы смешно,
если бы губернатор стал играть вдруг на шарманке и предлагать билетик на
счастье или отпевать покойников, а шарманщик - ездить в карете. Не может и
он, Маврик, стать вагоном-салоном или хотя бы багажным, если ему написано на
веку быть товарным вагоном и прицепляться в хвост поезда, И этого нельзя
изменить.
Мало ли истин, на которые можно и нужно положиться. И полагались.
Терпели, обманывались и молились.
Кто же мог сказать Маврику, что богатые люди богаты потому, что бедны
другие, что они обворовывают их. Этому не поверил бы Маврик, даже если бы
так сказал ему и сам Иван Макарович, который очень много знает. Больше
учительницы в школе Ломовой. Маврик обязательно бы удивился и спросил: если
они воры, то почему же не сидят в тюрьме?
Кто мог разъяснить Маврику, что эта кража состоит в том, что одни
нанимаются на работу, а другие нанимают их. Одни работают, а другие
наживаются на их работе, недоплачивая им за нее.
Кажется, просто, но этого бы не понял и его отчим Герасим Петрович
Непрелов. Ему, как и миллионам других, не могло прийти в голову, что через
семь лет рухнет это царство купцов, фабрикантов, чиновников и жандармов. И
его превосходительство господин губернатор, упоминание имени которого
приводит в трепет, будет - никто.
Многие ли знали, что "политические", которые сидят в тюрьме напротив