"Фрэнк Перетти. Тьма века сего " - читать интересную книгу автора

тридцатью и сорока - прежде был скорым на расправу полицейским большого
города, а сейчас, в Аштоне, вел шикарную жизнь, вряд ли соответствующую
его зарплате. С самого начала их знакомства он старался выглядеть своим
парнем, но Маршалл никогда полностью не доверял ему. А если точнее, так он
его просто недолюбливал. Слишком уж скалит зубы без всякого повода.
- Садись, располагайся поудобней, - пригласил Бруммель, начав
разговор, прежде чем они опустились в кресла. - Похоже, в этот уик-энд
произошла забавная ошибка.
В памяти Маршалла возникла картина камеры, в которой его репортерша
провела ночь с проститутками.
- Бернис было не до шуток, а я лишился двадцати пяти долларов.
- Так именно поэтому мы и встретились, чтобы все уладить, -
примирительно произнес Бруммель, открывая верхний ящик стола, -
Пожалуйста, - он выписал чек и протянул его Маршаллу. - Получи свои
деньги, и я обещаю, что мы пошлем Бернис письмо с официальным извинением,
подписанное лично мной от имени всей полиции. Но не можешь ли ты
рассказать, что, собственно, произошло? Если бы я там был, то непременно
бы вмешался.
- Бернис говорит, что ты там был.
- Я? Где? Мне пришлось бегать целый вечер в участок и обратно, но...
- Нет, она видела тебя в луна-парке. Бруммель осклабился еще больше:
- Не знаю, кого она там видела, но я вчера вечером на фестивале не
был. У меня и здесь дел хватало.
Однако Маршалл уже набрал скорость и не собирался отступать:
- Она видела тебя именно в тот момент, когда ее арестовывали.
Бруммель притворился, что не слышит.
- Так расскажи-ка мне толком, что же произошло. Я хочу докопаться до
истины.
Маршалл умерил напор, сам не зная почему. Может быть, из вежливости,
а может, он чего-то испугался? Как бы там ни было, он начал свой рассказ,
подбирая слова, излагая суть в четкой телеграфной форме, примерно так, как
слышал от Бернис, но опуская некоторые детали, которыми она с ним
поделилась. Рассказывая, он изучал лицо Бруммеля и внимательно разглядывал
его кабинет, фиксируя каждую мелочь обстановки, в том числе и настольный
календарь с записями на каждый день. Это происходило автоматически. За
время работы в "Нью-Йорк Таймс" он выработал привычку наблюдать и
схватывать информацию так, чтобы это было незаметно со стороны. Может
быть, он присматривался, потому что не доверял этому человеку? Но если бы
и доверял, он все равно всегда и во всем оставался репортером. По
обстановке кабинета можно было заключить, что Бруммель - педант. Об этом
говорило все, начиная от полированной поверхности стола и кончая
стаканчиком с идеально отточенными карандашами.
У стены, там где раньше стоял безобразный массивный мастодонт,
красовалась впечатляющая композиция из полок и шкафов мореного дуба с
застекленными дверцами и литыми медными ручками.
- Вот как! Ты поднялся в цене, Альф! - иронически произнес Маршалл,
кивая в сторону шкафа.
- Нравится?
- Очень. Для чего он тебе?
- Прекрасная замена старому. Я приобрел его, желая показать, что