"Пегги Пэпп. Семейная терапия и ее парадоксы " - читать интересную книгу автора

симптом, в котором она разместила свои активы, но не может в этом открыто
признаться. В подобных случаях наиболее целесообразным будет косвенный или
парадоксальный подход, при котором внимание сосредоточивается на
последствиях расстройства этих активов.
Часто возникает вопрос о том, каким образом психотерапевт может
определить, какого типа функцию выполняет данный симптом. Иногда это бывает
невозможно сделать до того, как проведено вмешательство, поскольку только
обратная связь от вмешательства обеспечивает психотерапевта необходимой
информацией.
В первые годы нашего экспериментирования в рамках Проекта краткосрочной
терапии мы иногда использовали парадокс, когда это было неуместно или совсем
не нужно. Злоупотребление методом для того, кто его только осваивает,
по-видимому, неизбежно. Одной из наших первых семей была одинокая мать,
которая пришла со своим неуправляемым восьмилетним сыном. Едва войдя в
комнату, сын учинил разгром - отказывался сидеть спокойно, носился по
комнате, опрокидывая мебель, раскидывал игрушки и постоянно перебивал свою
мать. Консультационная группа сидела по другую сторону прозрачного зеркала,
размышляя о функции симптома и пытаясь разработать схему парадоксального
вмешательства в то время, как ребенок продолжал громить помещение. Наконец
грохот стал настолько ужасающим, что группа решила постучать в дверь и
сказать психотерапевту, чтобы он попросил мать утихомирить ребенка, так как
невозможно ничего услышать. Психотерапевт выполнил это пожелание, и мать
начала уговаривать, упрашивать, умолять, делать всяческие посулы, только бы
ее сын вел себя хорошо. Остаток сеанса был потрачен на то, чтобы объяснить
матери, как передавать сыну ясное сообщение. Постепенно эта задача была
выполнена, и сын начал реагировать на возрастающую твердость матери.
Поскольку это весьма несложное прямое научение сработало во время сеанса,
группа и психотерапевт решили дать матери задание действовать в том же духе
и дома, чтобы проверить, может ли она и дальше поступать так, как от нее
требуется. Ей были также даны специальные указания, как обращаться с сыном
при различных обстоятельствах. Мать сумела выполнить эти указания и
обнаружила, что буйное поведение ребенка немедленно пошло на убыль. Выполнял
ли симптом какую-то функцию или нет, на тот момент не имело значения,
поскольку он не был настолько укоренившимся или живучим, чтобы его нельзя
было изменить.
Однако в другом случае наш опыт был иным, и сколько бы раз мы ни
проводили инструктаж, семья была не в состоянии исполнить то, что от нее
требовалось. Если семья все время оказывается не в состоянии реагировать на
прямые вмешательства, это является верным знаком того, что какие-то
секретные намерения или скрытые договоренности заблокировали изменение.
Время от времени порождающее симптом поведение прерывается лишь для того,
чтобы симптом вновь появился немного позже и в иной форме. Поскольку
невозможно предсказать, случится ли это, и если да, то когда именно, и из-за
того, что над будущими проблемами невозможно работать до того, как они
появились, психотерапевт может находить решения только по мере того, как
проблемы дают о себе знать.
Некоторые семьи с самого начала имеют признаки того, что логические
вмешательства неизбежно обречены на провал, например, семьи, в которых имеют
место какие-то неординарные договоренности или высокий уровень беспокойства,
настороженности, несогласия, вины или злобы, не позволяющие семье "слышать"