"Даниэль Пеннак. Фея Карабина ("Малоссен" #2) " - читать интересную книгу автора

(в совершенстве имитируя вихляющий почерк Калоша) наградить себя Золотой
медалью города за пятьдесят лет беспорочной службы в одной будке (да, в
Париже за такое представляют к награде). Ну и обрадовался же Калош, когда
сам Главмэр ответил: "О'кей!" Главмэр лично вспомнил про старого Калоша! В
памяти Главмэра нашлось место и для Калоша! На таких Калошах и стоит наш
город Париж! О слава! О восторг! Однако сейчас, накануне великого дня,
Калошу не по себе. Он боится как-нибудь осрамиться во время церемонии.
- Все пройдет хорошо, - заверяет Тереза, вглядываясь в раскрытую ладонь
старика.
- Ты точно знаешь, что я не наделаю глупостей?
- Да нет же, уверяю вас. Разве я когда-нибудь ошибалась?
Моя сестра Тереза тверда, как сама Мудрость. У нее сухая кожа, длинное
костлявое тело и педагогический голос. Это нулевая степень обаяния. Тереза
промышляет магией, чего я не одобряю, однако же не устаю следить за ее
манипуляциями. Каждый раз, когда к нам заявляется какой-нибудь старичок,
совершенно разбитый, убежденный в том, что он стал ничем еще до смерти,
Тереза утягивает его в свой уголок, силой берет в свои руки старческую
ладонь, один за другим разгибает скрюченные пальцы, долго утюжит ладонь, как
будто разглаживает скомканную бумажку, а когда чувствует, что рука
совершенно расслабилась (а они иногда годами по-настоящему не раскрывались),
Тереза начинает говорить. Она не улыбается, не пытается льстить, она просто
рассказывает им о будущем. А это самое невероятное, что может с ними
приключиться: Будущее! Вот небесная рать Терезы отправляется на приступ:
Сатурн, Венера, Юпитер и Меркурий сообща организовывают сердечные встречи,
подстраивают счастливые развязки, распахивают перспективы - словом, опять
накачивают воздухом эти старые шины, доказывая, что веревочке еще есть куда
виться. Каждый раз из рук Терезы выходит младенец. Клара тут же достает
фотоаппарат и фиксирует метаморфозу. И стены нашей квартиры теперь украшают
фотографии этих новорожденных. Да, моя сестра неопределенного возраста по
имени Тереза - источник молодости.
- Девушка?! Ты уверена? - вскрикивает старый Калош.
- Молодая брюнетка с голубыми глазами, - уточняет Тереза.
Калош оборачивается к нам с улыбкой в три тысячи ватт.
- Вы слышали? Тереза сказала, что завтра на вручении медали я встречу
девушку, которая изменит всю мою жизнь!
- Не только вашу, - поправляет Тереза, - мы все станем жить по-другому.

***

Не мешало бы мне задуматься над тем беспокойством, что слышалось в
голосе Терезы, но тут зазвонил телефон, и я узнал голос Лауны, третьей своей
сестрички:
- Ну кто?
С тех пор, как мама беременна (в седьмой раз, и в седьмой раз от
неизвестного отца), Лауна спрашивает не "Ну что?", а "Ну кто?".
- Ну кто?
Я украдкой бросаю взгляд на маму. Она сидит в кресле, недвижно и
безмятежно возвышаясь над собственным пузом.
- Пока никого.
- Да чего ж он ждет, паршивец этакий?