"Андрей Печенежский. Отравители змей" - читать интересную книгу автора

И он уходит, исчезает за дверью. Буднично так, будто во двор на часок, с доминошниками посидеть <197> одевается и уходит. Ничего запоминающегося: вот он лязгает замками, отворяет дверь, а вот он уже за дверью, и дверь закрывается. Hо прежде чем Курицын исчезает с поля зрения непредсказуемой, Анестезию пронзает мысль: какая же я нерасторопная, не поспеваю и все тут,<197> одному не успела сказать, теперь вот другого отпустила, не сказавши, а сам он хоть сто лет живи, а не додумается, это же Курицын, мой муж и отец детей моих, от него и не потребуешь, чтобы взял и додумался, ему все надо напоминать, доказывать, а лучше <197> делать конспективные записи и рассовывать по разным карманам, непременно <197> по разным, чтобы куда ни кинулся, за чем бы ни полез <197> а повсюду наткнулся бы, везде бы обнаружил и освежил бы в памяти, это же <197> Курицын, муж мой и отец детей моих,<197> думала Анестезия, пока муж и отец отворял ту самую дверь, за которой впоследствии исчез,<197> до чего он довел меня, сам доходит уже и меня за собой увлекает, до чего мы дошли, битый час пустопорожней беседой тешились, а главного, без чего ему, отцу детей моих, никуда никак, не поспеваю и все тут, хоть плач, хоть волосы на голове дери, а потом уже поздно, поезд ушел, вагоны скрылись за горизонтом, слова на ветер, ветер, состоящий из слов, которые кто-то не успел про-
@B1 = говорить в присутствии близкого ему человека, очень близкого и очень родного, допустим, мужа и отца, того же Курицына, допустим,<197> думала она, пока Курицын, допустим, намеревался поднять правую ногу, чтобы шагнуть за дверь и там, за дверью, исчезнуть,<197> а может, главное потому и главенствует в жизни, что о нем так сразу и не выскажешься? <197> думала своенравная,<197> может, оттого и не складываются у людей отношения, что люди прозябают под гнетом непоспевания, ведь сами по себе непоспевалочки случаются милые, неприметные даже, так вдруг и не сообразишь, успелось ли, а потом не сообразишь, как быть, каким бы чудом наверстать упущенное, несешься сломя голову по шпалам, не зная, в том ли направлении, туда ли, тук-тук, умчался поезд,<197> думала она, когда Курицын уже не просто приподнял ногу, но и совершил примерно полшага, или чуть меньше, чем полшага, тут все зависит от того, насколько широко человек шагает, когда шагает за дверь, чтобы за ней исчезнуть,<197> а надо было, ох как надо было успеть, кто ж восполнит недосказанное? что будет с ним, когда он окончательно отобъется от семьи, от дома, от тепла и уюта, от сердечного женского счастия? в нужный момент в нужном месте любящее существо не коснется Курицына, не скажет: тебе плохо, бесценный мой, не тужи, я разделю с тобой и эту бяку, и все грядущие, и ничего взамен не попрошу, не потребую, любящие существа приходят на помощь бескорыстно, как жаль, что ты уже далеко, что уже отбился, что нас разделяют просторы нежилых территорий, поля неразделенных времен, ах, если бы мы не израсходовали последний час на пересуды вокруг да около, если бы сумели сосредоточиться и высказать главное, без чего ты еще исстрадаешься,<197> думала Анестезия,<197> ведь ты для меня, как-никак, не какой-нибудь дядечка с улицы, ты <197> муж мой, и матрешки у нас общие, и хлебница, и чайник, но ты постарался и так заморочил меня, что тут и царевна-лягушка растерялась бы, и Марфа-разумница взвыла бы от бессилия, и Аленушка окаменела бы над козленочком <197> в то время как обязана
была действовать определенным образом, да ты любую наградил бы беспамятством,<197> думала Анестезия,<197> как я только умудрилась подсунуть ему Индия-лимитед с раунатинчиком? такая ничтожная малость, и это всего лишь препараты, а между тем необходимо было вооружить его основами правильно организованного лечебного питания, что является неотъемлемой частью комплексной терапии различных заболеваний,<197> всякий покидающий дом Курицын обязан (если жизнь ему дорога) постичь азы диетологии на тот случай, когда недуг возьмет его в оборот, когда обступят его тридцать три болячки и восемьдесят хворей, ведь при плохо сбалансированном питании, при путанице в понятиях, что являют собой пищевые вещества и чем они отличаются от пищевых продуктов, что за зверь такой <197> пищевой рацион, существует ли разница между лечебным и попросту рациональным приемом пищи, как далеко мы продвинулись по коридорам удобоваримости, усвоения и усвояемости,<197> при недопонимания этих важных важностей Курицын волей-неволей собственноручно загонит себя в гроб да еще и крышку за собой прихлопнет: белковая недостаточность-избыток, фосфолепиды со стеринами, лактозо-крахмальная разбалансировка, невнимание к клеточно-пектиновому распределению питательных веществ, отсюда и следует... как же так? столько лет бок о бок, и вот он почти за дверью, и <197> ни малейшей ориентации по части витамина РР, не говоря уже о В6 и группе тиамино-рибофлавиновых... бедный мой Владленчик! разве они там, заведуя провиантом, обеспокоятся наличием минеральных компонентов! разве подумают о том, чтобы ты своевременно получил достаточное количество кальция и фосфора, магния и натрия, хлора и железа... а йод, который участвует в образовании гормонов щитовидной железы? а фтор, необходимый для построения ткани костной,<197> в частности, зубной! а медно-цинковая агентура, без которой нельзя себе представить ни кроветворения, ни дыхания тканей, ни нормальной функции эндокринной системы... вот о чем я должна была говорить за завтраком,<197> думала непредсказуемая, глядя Курицыну в
затылок,<197> а ты должен был терпеливо выслушать, уточнять, классифицировать <197> и теперь все это унести с собой, пятнадцать общих диет плюс нулевую хирургическую, плюс разгрузочную и зондовую и все, что этому сопутствует, предшествует и венчает,никто не застрахован, а у тебя на роду написано <197> подвергнуться яростным нападкам язвы желудка <197> возможно, даже с резекцией; не тебе ли завещаны заболевания кишечника, печени, желчного пузыря и желчных протоков, воспаление поджелудочной железы, недостаточность кровообращения, атеросклероз, гипертоническая болезнь, инфаркт миокарда, ревматизм при остром и хроническом нефрите, недостаточности почек в сумме с мочекаменным недугом, при пиелоцистите и пиелонефрите <197> чем тебя тогда накормят? чем восстановишь силы в неравной схватке с недомоганием? Владленчик, Курицын,<197> думала она,<197> затюканная душа, загубленное тело, что ты будешь иметь на первое, второе и третье, когда постигнет тебя диабет, откажет щитовидка, болезнь надпочечников и околощитовидных желез? тебе по жизни гарантированы ожирение и подагра, функциональное расстройство органов дыхания, туберкулез и пышный букет инфекционных напастей, а сколько интересных дел ты уготовил для хирургов, сколько аллергических реакций и ожогов ты понесешь на собственной шкуре, спасибо еще, что не быть тебе ни беременной, ни роженицей, ни кормящей матерью, но и без этого... твои воронины добьют тебя, не дав тебе заправочного супа, не дав супов молочных и протертых, прозрачных супов и охлажденных, супов фруктовых и ягодных,<197> как не видать тебе от них целебных соусов: молочного, сметанного, соуса на бульонах, на сливочном масле и соусов, предназначенных специально для блюд холодных,<197> ты никогда не узнаешь вкуса многих диетических блюд из рыбы и нерыбных морепродуктов: из рыбки отварной и рыбки припущенной, из рыбехи жареной, тушеной, запеченой, рубленой,<197> тебе не отведать в лечебных целях мяса, свежих субпродуктов, домашней птицы и кролика,<197> ты будешь испытывать нехватку в овощах, бобовых, крупах и мак
аронных изделиях, что будет способствовать отнюдь не восстановительному, но исключительно разрушительному процессу,<197> ты скончаешься с мечтой о свежесваренном яйце и о чем-нибудь сладеньком, о фруктово-ягодном пюре, о компоте, о сладостях желированных, о пудинге и суфле, а при необходимости, по предписанию врача <197> о сладостях на основе метилцеллюлозы... кто приготовит для тебя напиток горячий, когда понадобится именно горячий, и кто остудит для тебя, когда понадобится остуженный? кто соразмерит твое плачевное состояние и степень необходимости тут же обеспечить тебя блюдом с боенской кровью, с молочно-белковыми продуктами на дрожжах, с соевыми, с отрубями,<197> и кто сопроводит подачу должной сервировкой, приложением с таблицами, предметным указателем, чтобы ты заручился уверенностью в том, что тебя не травят, но дают тебе шанс предупредить, вовремя кинуться, совладать и двинуть на поправку?.. Да никто, ни за какие сокровища, лишь я могла бы, да не успела,<197> думает Анестезия,<197> а причина все та же, заморочил ты меня, а сам <197> за дверь, а мне оставайся и угорай в ожидании, и виноватых опять не видно, где они? а-ууу, виноватые! ну, погоди у меня, попробуй не вернуться к обеду!..<197> думает она, а дверь перед нею затворяется, и Курицын пропадает за дверью, но в следующее мгновенье дверь опять нараспашку, и перед Анестезией вырастают в проеме две миленькие девочки, должно быть, школьницы, и протягивают ей пару кирпичиков вполне диетического бородинского хлеба.
<197> Это что за новости? <197> приятно удивлена Анестезия Петровна.<197> Вы, девочки, кто?
<197> А мы <197> твои дочки-погодки,<197> отвечают девочки.<197> Курицыны мы, единоутробные,<197> говорят они и по-свойски так проникают в помещение, подносят Анестезии бородинские хлебцы со словами: <197> Еще кое-кто называет нас матрешками, а мы и не обижаемся, потому что в результате серьезного воспитательного процесса, проводимого вами, родителями, а также педагогическим коллективом школы номер 55, где мы успешно учимся,<197> мы твердо усвоили, что смысл нашей жизни состоит не в том, чтобы поддаваться мелочным обидам и конфронтировать со старшими, обмениваться с ними взаимными претензиями,<197> но в том, чтобы предъявлять наисерьезнейшие требования прежде всего к себе с целью дальнейшего совершенствования как помыслов, так и конкретных поступков, что в свою очередь является для нас предметом скрупулезнейшего рассмотрения и непредвзятого анализа. Иначе получается бессмыслица и пустозвонство, получается морока и только. Мы не ошиблись, мамочка? Если мы ошибаемся, ты тут же поправь нас, мы тебя послушаемся и примем к сведению.
<197> Ах да,<197> говорит Анестезия.<197> Как же я вас не признала? Утомилась, видать, ваша мамочка, уж вы простите ее великодушно.
<197> Утомилась, утомилась, лебедушка. Разве мы не понимаем? Мы у вас понятливые, схватываем на лету.
<197> Славные, славные девчушки,<197> говорит Анестезия, принимая от них бородинский.<197> И по хлебушек сбегали, хоть я и не посылала, и слова утешительные находят, чтоб мамочку поддержать. Славные матрешки, о таких вот матрешках мы с папочкой как раз и мечтали, когда вас еще не было. Как видите, не все мечты относятся к несбыточным. Кое-что сбывается, дайте я вас приласкаю,<197> Анестезия, держа в руках по кирпичику хлеба, начинает обнимать сестриц предплечьями, плечами, пытается гладить посредством локтевых суставов; девочки мурлычут, как котята, ибо всякому дитяти, хоть и великорослому, дороги минуты материнской близости, отцовского участия.<197> А папочка наш ушел по делам,<197> говорит Анестезия дочерям.<197> Hо к обеду вернется, и снова мы заживем, как по писанному, долго и счастливо, и умрем в один день.
<197> Да,<197> говорят погодки,<197> мы не только весьма понятливые, но и приметливые к тому же. Без особого труда мы приметили, что вы с папочкой переживаете очередной трудный период и нуждаетесь в поддержке от чутких, любящих вас сердец. Именно таковыми располагаем мы с сестренкой: как только бородинский кончился, мы тут же, не сговариваясь, прошмыгнули в дверь и помчались по хлебным лавкам, по гастрономам, спрашивая повсюду, есть ли в продаже бородинский хлебушек, объясняя свой потребительский интерес так: у нас в семье отдают предпочтение данному сорту хлебобулочных изделий, а данный сорт вдруг кончился, а нам, дочерям любящим и участливым, всегда хотелось стать на подспорье своим родителям, не преумножать, а напротив <197> поубавить, насколько это в наших силах, череду их родительских забот, особенно в критический, умопомрачительный для них момент, и для начала <197> восполнить запасы бородинского в хлебнице. Мы истратили на покупку всю свою карманную наличность, о чем нисколько не жалеем, потому что дороже серебра и злата, драгоценных и полудрагоценных камней, дороже богемского стекла и всех сокровищ от лучших ювелиров востока и запада, севера и юга <197> дороже всего на свете, самого дорогого дороже <197> видеть, как разглаживаются морщины и теплеют глаза нашей мамочки, как пробуждается в ней желание ласкать нас и лелеять, как удушливой волной нарастает у нее в груди все то, что испытывают порядочные матери к детенышам своим, коих привели на этот свет, пройдя сквозь муки и боль, а потом посвятили себя их становлению и развитию, и вот теперь <197> ей, нашей горлице, лебедушке нашей,<197> воздалось и да преумножится...
<197> А знаете что,<197> говорит Анестезия растроганно,<197> знаете, я в вас души не чаю.
<197> Вот и хорошо! Значит, ты по-прежнему заинтересована в том, чтобы мы росли и развивались всесторонне и семимильными шагами,<197> девочки начинают гладить матушкины плечи, тычутся носами, точно котята, и мурлычут, выражая высшую степень блаженства.
<197> А как же! <197> говорит ласкающая и обласканная мамаша.<197> А если угодно, то развивайтесь и еще скорее, и восьми- и девятимильными, какими у вас получится, такими и развивайтесь.
<197> Значит, ты позволишь нам отлучиться на некоторое время из дому? В целях развития, не деградации, без спросу отлучаться мы ни за что не стали бы: вдруг ты кинешься, окликнешь нас <197> ау, матрешки! <197> а нас не видать, не слыхать поблизости, и сразу возникает опасность, что ты вся изнервничаешь, душу себе вымотаешь <197> это если бы мы решили напроказничать и улепетнуть без спросу <197> но мы не такие, мы с твоим молоком впитали, что такое хорошо, что такое плохо, нас среди ночи разбуди: можно ли отлучаться без спросу <197> и мы ответим в один голос: никогда! ни при каких обстоятельствах! разве что хлебушка сюрпризом доставить <197> и все, и тут же под родительский бочок, до следующего раза. Так ты нас и правда благословишь отлучиться? Мы, родная, приглашены на математическую ассамблею <197> как фаворитки подростковой научной мысли школы номер 55. Это займет часа два-три, а если затянется <197> мы оттуда сбежим, вернемся к тебе, верные подруги и дочери.
<197> Как высоко и далеко вы шагнули! <197> расчувствованно улыбается Анестезия.<197> Папочка, когда вернется, обрадуется безмерно!
<197> Он все-таки обещал вернуться? <197> хихикают погодки.
<197> Еще до обеда, до обеда еще,<197> прихихикивает Аниста, непредсказуемая и своенравная, любящая и любимая.
<197> До обеда-да? <197> подхихикивают дочери.
<197> До обеда-да! <197> подхихикивает мамаша.
<197> Обедают-дают! <197> каламбурят девчушки-веселушки.
<197> Ах вы, остроумницы мои! Язычки точеные, словеса крученые! <197> нахваливает их мамаша, и троица пускается в хоровод: матрешки выкаблучивают, мать пришлепывает шлепанцами. А вы повзрослели,<197> на полном серьезе замечает она,<197> лакомые кусочки, тысяча и один соблазн,<197> когда отправитесь на свою ассамблейку, то глядите в оба, как бы не обидел кто, не надругался бы над вами. По темным закоулкам не гуляйте, с хулиганами и насильниками не любезничайте. Заметите нездоровый огонек в зрачках маньяка <197> сразу же кричите и отбивайтесь, притворяйтесь опасно больными и заразными, эпилептичками прикиньтесь, зеленейте и войте, а если не подействует <197> добрых людей призывайте на помощь, добрые люди подоспеют и призовут других, таких же добрых, а те <197> других, пока не достучитесь до милиции, уж она-то живо набежит на место происшествия, живо пленит злополучного, отправит его под суд и на исправление, он живо повинится и осознает, а годы спустя, когда вернется на свободу возмужавшим и перекованным, то станет добросовестно трудиться, живо заведет семью или снова сойдется с той, что была у него до перековки, и будет часто вспоминать вас не иначе как с благодарностью <197> вас, которые смелыми и решительными действиями, защищая честь и отстаивая достоинство,<197> тем самым предотвратили и чье-то падение, удержали кого-то за шаг от пропасти, заставили кого-то стряхнуть с себя наваждение, мракобесие зверского вожделения,<197> он еще возблагодарит вас, вы еще примете от него букеты свежих роз с покаянными записками на колючках,<197> попомните мое слово. Попомним, попомним,<197> подхихикивают, хороводя, девчушки-послушки,<197> может, его и не расстреляют даже, и на электрический стульчик не посадят, и руки на себя он не наложит, когда в особой камере поживет как на углях,<197> уж мы-то попомним и расстараемся, оградим его от роковых сиюминутных удовольствий, пусть только попадется нам,<197> девочки прекращают кружить мамашу и поочередно приседают перед ней в реверансе,<197> сейчас же и отправимся, опаздывать нельзя
, без нас ассамблейка не откроется. Прихорашиваться, маникюры наводить мы не станем, оденемся привычно, в школьной форме мы всегда как в своей тарелке: просто и представительно, и что-то неизменно торжественное чудится в строгом сочетании коричневого с белым...
Поразительно прелестные создания,<197> не налюбуется на них Анестезия. Таких прелестниц буйная фантазия <197> и та не родит, а я вот уродила, даже не верится,<197> размышляет она, наблюдая, как погодки уплывают по коридору к девичьей. Будьте вы трижды счастливы,<197> искренне желает Анестезия, а потом, непредсказуемая, снова поворачивается к двери и видит перед собой неизвестного мужчину лет тридцати. Гладко выбритый, в несколько свободном, но ладно сидящем фраке, с белоснежным жабо и розовой хризантемкой в кармашке; руки неизвестного спрятаны за спиной, аквамариновые глаза чарующе лучезарны.
<197> Здравствуйте,<197> в легком замешательстве здоровается своенравная.<197> Вы кто?
<197> А вы как думаете? <197> переспрашивает лучезарный.
<197> Уж не водопроводчик ли? <197> сомневается непредсказуемая.
<197> Разве похож? <197> кажется, незнакомца забавляет недогадливость хозяйки: выдерживая паузу, он плутовато щурится и чем-то позвякивает у себя за спиной.<197> Hе признали? Подумайте, не торопитесь, никто нас в шею не гонит.
<197> Остается телемастер, кто ж еще?
<197> Правильно! <197> с поклоном подтверждает он.<197> Водопроводчик прибудет следом.<197> Я таких телемастеров еще не встречала,<197> признается хозяйка, а саму так и тянет заглянуть ему за спину, но он грациозно виляет корпусом, и что у него там с руками, что у него в руках <197> остается в тайне.<197> Вы прямо как оперный певец,<197> говорит она, а он с достоинством отвечает: <197> Hе все же нам канифолью пахнуть! <197> и спрашивает: <197> А это у вас что? Это хлеб? <197> Бородинский,<197> говорит Анестезия, ощутив вдруг острейшую привязанность к телемастеру, который так похож на оперного тенора.<197> Очень полезен для всякого живого организма. Хотите попробовать? <197> Да я бы не отказался,<197> облизывается тот,<197> но где же солонка? <197> Вы разве присаливаете? <197> спрашивает Анестезия, подумывая о вещах неожиданных: а ведь он уже приручил меня, подумывает своенравная, никуда я теперь от него не денусь, ну и пусть, может, человек привык присаливать, дело вкуса, теперь и он от меня никуда не денется.<197> Солонка на кухне,<197> говорит она.<197> Пойдемте, я покажу.<197> Что ж, пойдемте,<197> говорит телемастер, но рук своих не показывает, будто они у него кандалами увешаны, и он стесняется показать их, чтобы никого не расстраивать. Кому бы это понравилось: приходит телемастер в оковах и <197> здравствуйте, я <197> телемастер, самый что ни на есть, давайте ремонтироваться <197> а сам цепями грохочет, рукой повести не осилит? <197> Простите,<197> виновато улыбается он, когда Анестезия уже заводит его на кухню.<197> Из головы вон... Вы-то поздоровались, а я и не ответил. Здравствуйте. И не сомневайтесь: я <197> самый что ни на есть. Отныне забудьте про помехи, вас ожидает сплошная видимость!..

VIII. Постель иглы <197> 2. Из головы вон.

<197> Где же она запропастилась? Ау-у, солонка!
<197> Все-таки разыщите ее, я хоть и не сильно присаливаю, но совсем без соли <197> для меня и еда не еда.
<197> Совсем без соли еда и в горло не лезет. Ау-у, ау-у!
<197> Ау-у! бывает даже так: все выглядит очень аппетитно, все очень грамотно <197> сервировка, хрусталь, серебро, и подают как положено, глоток минеральной, холодные закуски, потом идут супы, потом бифштексы, салатики всякие, гарниры, зелень, потом десерт приносят, уже под ликеры, и кофе со сливками. Фрукты само собой, крепкая ароматная сигара. Как в лучших домах на знойном побережье. И запахи такие, что желудок сводит, а кинешь на зуб и начинаешь понимать: соли нет, острота отсутствует, плеваться хочется. Без хренку, без горчички, без перчика. Сидишь и плюешься, думаешь втихаря: на кого все это расчитанно? Ну, был бы диабетиком, страдал бы от язвы, ходил бы задохликом от рождения <197> там все ясно, а супруг ваш дома? Так нет же, молодому неповрежденному организму предлагают младенческое усю-сю, он всегда у вас по воскресеньям бродяжничает? Ах, повестка... Ну, правильно, я вот тоже к повесткам отношусь серьезно, никогда не увиливаю. Да где же она запропастилась? Ау-у, солонка!
<197> Я все-таки разыщу ее, вы хоть и не сильно присаливаете, но совсем без соли <197> для вас и еда не еда. Ау-у-у...
<197> Совсем без соли еда и в горло не лезет. Ау-у, ау-у!
<197> Да вот же она! Вы только посмотрите <197> стоит как ни в чем не бывало!..
<197> А действительно! Мы тут, можно сказать, с ног сбились! А ей хоть бы что!
<197> Действительно! Вы только подумайте, каково мне было привести вас на кухню, а солонка будто испарилась! Хоть провались <197> так было стыдно...
<197> Действительно! Я бы на вашем месте устыдился бы что есть мочи, уж было подумал: что за дом такой? На кого все это расчитанно? Хлеба <197> хоть заешься, но про соль <197> одни разговоры. Получается, поговорили и только. И баста. А солонки как таковой будто в природе не существует. Ладно, думаю, я,<197> пришел, подремонтировал тут <197> и адью, до следующей поломки,<197> но они, которые живут в этом доме,<197> как они могут так жить? И это называется жизнью? Без самого необходимого, без чего и в горло не протолкнешь? Или они ничего другого и не пробовали? Принимают как неизбежность? Запихивают вручную, на воде, на постном масле <197> лишь бы проскользнуло, скатилось, упало лишь бы? А каково хозяйке <197> знать, что солонка была <197> и не где-нибудь, а на кухне, и привести туда телемастера, хлебом солью его попотчевать, а солонка возьми и сгинь, будто испарилась? Хозяйке, думаю, хоть провались, хоть тоже <197> за солонкой вслед, так ей, должно быть, стыдно. А Курицын все же молодец, отреагировал на повестку правильно.
<197> Конечно, правильно! И правильно, что вызвал телемастера, в компании с исправным телевизором женщине не так одиноко, как в компании с помехой.
<197> Конечно, не так! Но давайте сперва угостимся хлебами! Хошь, не хошь, а традицию нарушать не станем.
<197> Конечно, не станем! Только дурачки не понимают, что без доброй традиции и жизнь на жизнь не похожа, преснятина какая-то, а не жизнь, без доброй преемственности, без всего того, что повелось от предков и теперь вот тянется, тянется. Но среди прочих всегда выделяется одна из добрейших традиций <197> угоститься бородинским, давайте же приступим к угощению, прошу вас, угощайтесь.
<197> Конечно, конечно! Такая давняя, такая добрая традиция, хлеб-соль, хозяйка, мне у вас так понравилось, что и не уходил бы никуда. Вы мне поассистируете?
<197> Конечно, конечно! У вас ведь руки постоянно заняты, если вам не поассистировать <197> то как же вы изловчитесь откусить да еще солонкой попользоваться?
<197> Ну, конечно! Руки за спину, почти неощутимо, если подойти философски и привыкнуть, за спину так за спину, если держать их все время на груди <197> скрестить, как у покойника, то это разве лучше? Все равно приходится уповать на чье-то чуткое участие <197> чтобы и отщипнули, и присолили, и к губам приблизили... Вот, хорошо, плям-плям, очень хорошо...
<197> Вам хорошо <197> и мне хорошо, мне всегда хорошо, когда кому-то хорошо...