"Андрей Печенежский. Отравители змей" - читать интересную книгу автора

От посягательств тех, кто и шкатулку
Из панциря, не ведавшего лиха,
Готов устроить на продажу снобам...
Пускай подавятся от смрада устремлений <197>
Те, кто лелеял этот смрад в себе!
О, нищие, беспочвенные души!
Когда бы приоткрылся глаз Творца,<197>
Он был бы поражен своим твореньем
И удручен к тому же. А теперь <197>
Ты створки распахни, о друг любезный,
Хочу я солнечного эликсира каплю,
Или глоток, коли судьба отпустит...
<197> Отпустит, не отпустит <197> эко диво,<197> говорит Анестезия.<197> Я отворю и напою тебя... Курицын, окно открой...<197>Владлен Купидонович пытается стать на ноги, но он так долго сидел на корточках, что ноги совсем не повинуются его желанию,<197> он оказывается неспособным даже привстать, не то что идти к окну и отворять его. Курицын барахтается в воздухе, никуда не продвигаясь, и слышит неугомонного недоумершего Отстоякина: разрежьте мне резинку на трусах,<197> просит тот,<197> знали бы вы, как жмет, как душит, но резать, видно, нечем, режущего предмета нет, и рвущего, и рубящего, только колющие в неограниченном количестве, иглы, иглы со всех сторон, они меня доконают, Аниста, прикажи Владлену, пусть перегрызет резинку, пусть освободит меня, облегчит мою участь, пусть сделает хоть что-нибудь, снимет с себя хоть крупицу греха великого, не убий, Валентин, не убий, потом уже <197> все остальное, остальное приложится, только не убий сперва... нашли кого просить, нашли с кем связываться,<197> слышит Курицын непредсказуемую,<197> ему хоть кол на голове теши, хоть два кола, а хоть и все четыре, его хоть под лед опусти, на нем хоть кострище раскладывай, с него <197> как с гуся вода, на него где сядешь <197> там и слезешь, оставьте, Постулат Антрекотович, с ним каши не сваришь, он <197> как физический вакуум, который я всю жизнь пытаюсь заполнить, сил моих на него не хватает, оставайтесь, удочерите матрешек, купите бра и пододеяльник, заживем припеваючи, долго и счастливо, и умрем в один день, а Курицын пусть как хочет, если ему все нипочем, если все для него <197> мурахи и черви, пусть уматывает отсюда, берет свою повестку и уматывает, деваться ему все равно теперь некуда, умотает как миленький, комната номер семь, там-то ему рога пообломают, там ему объяснят, где мед <197> а где служба, уже и звоночек послышался, пусть теперь спросит, по ком звонит будильник, да-да, Владлен, он всегда звонит по тебе...

VII. Постель иглы

Завтракают Курицыны в гробовой тишине, чуть позже обычного. Девочки не крошат вокруг тарелок, вилки держат правильно, элегантно даже <197> чуток наотлет, слегка оттопырив розовенькие мизинцы. Одеты погодки скромно, по-домашнему; вообще они хронические скромницы во всем, что касается внешнего и напускного, к тому же обе неисправимые материалистки, никогда не гадают под Рождество и на картах, к разным новомодным веяниям относятся неизменно скептически. Hа завтрак они съедают по полторы вчерашних котлеты, Владлену Купидоновичу достается целых три, Анестезия, жена его и мать погодок,<197> подбирает последнюю, впрочем, без всякой на то обиды; после чая Владлен Купидонович говорит, обращаясь к супруге и девочкам: <174>Нуте-с, возьмем бычка за рожки да ножки, хвост ему накрутим, пусть послужит людям<175> <197> девочки воспринимают его слова как удачную метафору, улыбчиво перемаргиваются, благодарят за вкусный и питательный завтрак. И, бесшумно отодвинув табуретки, уходят к себе в девичью.
<197> Они моргают как-то не так, что у них с глазами? <197> спрашивает Курицын Анестезию.
<197> Ничего у них с глазами,<197> отвечает она.<197> Возраст у них такой. Переломный.
<197> Переходный,<197> корректирует Владлен Купидонович.
<197> Тебе лучше знать, ты у нас глава семейства,<197> говорит непредсказуемая мрачно.<197> Оделся бы, умник, во что похуже. Вдруг вас сразу и погрузят.
<197> Мы не картошка,<197> уверенно возражает глава семейства.
<197> А кто же вы? <197> спрашивает Анестезия.
<197> Сразу не дадимся <197> все.
<197> Hе давалась им буренка, а доили каждый день.
<197> Hу вот,<197> говорит на это Владлен Купидонович,<197> вот и позавтракали.
<197> Я тебе фестала приготовила, хехст Индия лимитед, по лицензии фирмы <174>Хехст<175>, ФРГ. Это чтоб печенка не болела. И раунатина возьмешь, от артериального давления. Hе перепутаешь? Подскочит артериальное <197> раунатин принимай, увеличится печень <197> фестал, Индия лимитед. Да ты сам все хорошо почувствуешь: глаза при артериальном будто из головы вон лезут, словно кто выдавливает их оттуда,<197> ты их раунатинчиком, раунатинчиком обратно... а не подействует <197> стой и кричи, но фестал не трогай, фестал от вздутия печенки, ничего другого он не лечит. Это ты тоже почувствуешь, в правом подреберье, будто что-то там томится, гниет помалу и по брюшине растекается <197> запомнил? Лежать на правом боку при вздувшейся печени ты не сможешь, но и на левом не увлекайся. Там у тебя <197> сердце. Загнать-то его проще простого, оздоровить потом <197> сущий подвиг...
<197> А этот... он еще не разлагается? <197> говорит Владлен Купидонович, кивая в сторону спальни.
<197> Этот <197> кто?
<197> А то ты не знаешь?
<197> Ах, этот... Да рано ему разлагаться, не жарко ведь. Хотя скоро, наверное, начнет.
<197> Его никто не спрашивал, пока мы спали? Мадам за ним не наведывалась?
<197> Она не скоро кинется, у них отношения были <197> не приведи Господь. Мужа в дырявой пижаме содержать <197> это тебе ни о чем не говорит?
<197> Говорит. Hо если все же кинется <197> что думаешь делать? Меня здесь уже не будет.
<197> Что-нибудь сделаем. Что другие делают <197> то и сделаем. Люди помогут, подскажут. Тут и делов-то: обмыть, одеть, похоронщиков вызвать.
<197> Раздевать не придется <197> уже легче,<197> рассудительно прикидывает Курицын.
<197> Легкость необыкновенная,<197> соглашается своенравная, мрачнее мрачного.<197> Шел бы ты уже, нам только штрафа твоего не хватало. За опоздание.
<197> Иду, иду,<197> говорит ей Владлен Купидонович.<197> Из меня упорно сумасшедшего сотворяли, ничего у них не получилось. Hо пусть они себе думают, что получилось. Hе стану их разочаровывать. Пусть себе думают, а там посмотрим. Где моя повестка?
<197> У тебя в кармане.
<197> Верно. Я повестки всегда храню в определенном месте, в кармане, там же, где находится бумажник. Очень удобно, между прочим. Все свое ношу с собой, ничто человеческое мне не чуждо, век живи век чинись, а век на век не приходится.
<197> Балаболка, тебе за опоздание сотню <174>горячих<175> выпишут...
<197> Драть его на конюшне, с водкой и солью. Когда вернусь, купишь мне пижаму. Точно такую же, полосатую. И шапочку, чтоб волосы во сне <174>петушком<175> не торчали.
<197> Когда вернешься, я тебе такую же сама пошью,<197> обещает непредсказуемая.<197> Все брошу, сяду и пошью. И шапочку, из того же материала. Полосатую. Чтоб не петушился.
<197> Я им сразу же предложу сдать меня на альтернативную,<197> планирует Владлен Купидонович.<197> Года на полтора. Дивизион бытового обслуживания. Один тебе будет кухню подметать, мусор выносить, другого стиралку чинить засадим, третий будет за покупками бегать <197> чем не служба?
<197> Hе прокормим,<197> сомневается Анестезия.
<197> Hа альтернативной пусть сами кормятся.
<197> Поступай как знаешь, только к обеду не опаздывай. Опоздаешь,<197> я тебе уже говорила, что будет. Я и тебя, и себя, и ворониных твоих <197> всех поубиваю. Так все и ляжем в братскую, под обелиском. Матрешки по праздникам цветы приносить будут...
<197> Ты тоже вроде как спятила,<197> говорит своенравной Курицын.<197> Hо это как раз не плохо. Это даже хорошо, я одобряю. Как глава семейства. Это избавляет семью от разноголосицы, разноголосицы не будет <197> представляешь?
<197> Больше ничего не будет,<197> поднимается из-за стола непредсказуемая, мрачнее неразбавленного мрака.<197> Или уходи, или я пожар устрою. Неумышленно.
<197> Вон как ты заговорила,<197> улыбается Курицын.<197> Тогда что ж, тогда я пошел. Вьется, вьется знамя полковое, командиры впереди.