"Йен Пирс. Перст указующий (часть 3) " - читать интересную книгу автора

прискорбную неудачу, я понимал, что он с лихвой восполнил ее в другом. Ведь
мне было известно, что посол Испании, Эстебан де Гамарра, непримиримый и
опасный враг Англии. Одна эта крупица сведений оправдывала все, что я до
сих пор предпринял. Ибо этот Кола, как сказали мне несколькими месяцами
ранее, якшался со смутьянами, а теперь еще у него появился адрес в
испанском посольстве. Презанимательная загадка.
Сведения ввергли меня в затруднительное положение, ведь если я
ослушался приказа, расследуя деятельность ди Пьетро, вмешательство в эти
иностранные дела было проступком еще более тяжким. Мистер Беннет
по-прежнему оставался единственным моим заступником, и я не мог позволить
себе лишиться его расположения, пока не смогу заменить его лучшим патроном.
И все же любое связующее звено между смутьянами и испанцами было крайне
важным. О возможности союза между оплотом католицизма и самыми ярыми
изуверами протестантства трудно даже помыслить, и тем не менее я держал в
руках первые смутные намеки на подобный альянс, и малая вероятность в
умозрительных выводах не должна была перевесить непосредственные и
непреодолимые улики.
Это всегда служило мне компасом и в философии, и на службе
правительству: человеческий разум слаб и часто не способен постичь
умопостроение, на первый взгляд противоречащее здравому смыслу. Шифры, за
разгадыванием которых я провел многие годы, простой тому пример, ибо кто
способен понять (если не знает), и нагромождение бессмыслиц может сообщить
читателю мысли сильных мира сего и полководцев на поле брани. Это
противоречит здравому смыслу, и тем не менее это так. Объяснение,
неподвластное человеческому разуму, зачастую встречается в Божьем творении,
и притом столь часто, что мне случалось посмеяться над мистером Локком,
который в своих философских трактатах столько весу придает здравому смыслу.
"Дивно гремит Бог Гласом Своим, делает дела великие, для нас непостижимые
(Иов, 37:5). И во всем мы горько платимся, забывая об этом.
Здравый смысл говорил, что испанцы не станут оплачивать приход к
власти крамольников-республиканцев, не станут и эти самые раскольники по
доброй воле подчинять свои устремления политике католиков. И все же улики
начинали указывать на то что между ними существует некая договоренность. В
то время я еще не мог разобраться в этом и потому отказывался строить
невероятные теории, но одновременно я отказывался и отвергать свидетельства
только потому, что они в тот момент не объяснялись здравым смыслом.
Разумеется, я подвергся бы насмешкам, представь я мои сведения мистеру
Беннету, который гордился своим знанием испанцев и был убежден в их дружбе.
Не мог я и предпринять шагов и против крамольников, ибо пока они не
совершили ничего преступного. И так я бездействовал, положив держать мои
подозрения при себе, пока не расшифрую письмо, не обнаружу, кто написал
его, и не соберу новые доказательства, и тогда, быть может, смогу
представить дело более крепкое. Я питал большие надежды на то, что Мэтью
запомнил мои наставления, сколь важно раздобыть ключ к письму, так как
теперь сноситься с ним было крайне трудно. Тем временем я написал донесение
мистеру Беннету, в котором сообщил ему (в общих словах) о том, что в кругах
смутьянов что-то назревает, и заверил его в преданнейшей моей службе.

Неделю спустя Мэтью оправдал мое доверие, и я получил еще одно письмо,
содержавшее некоторые требуемые мне сведения. Он предлагал четыре возможные