"Йен Пирс. Перст указующий (часть 3) " - читать интересную книгу автора

Вкратце рассказ Башрода сводился к следующему: он привел корабль с грузом
шерсти в Ливорно. Однако вырученной от продажи суммы - а деловой сметки у
него не было вовсе - едва хватило, чтобы окупить затраты на плавание, и
Башрод принялся подыскивать товары, какие мог бы с выгодой отвезти в
Англию. Тогда он волей случая встретил венецианца, который рассказал ему о
своем крайне выгодном плавании на Крит, куда он привез груз провизии и
оружия, доставив его в гавань Кандии под самым носом у турок.
Город и его защитники испытывали нужду во всем и готовы были платить
любую цену. Но сам венецианец ни за что бы туда не вернулся "Почему?" -
спросил. Потому что желает дожить до старости, ответил венецианец. Хотя
флот у турок никуда не годится, пираты действуют намного успешнее. Слишком
много его друзей попало им в лапы, а лучшее, о чем можно мечтать, постигни
тебя такая судьба, это окончить свою жизнь на галерах. Тут венецианец
указал на нищего на улице и сказал, что этот несчастный служил некогда
матросом на корабле в Кандии. Теперь у него не было ни рук, ни глаз, ни
ушей, ни языка.
Башрод храбрецом не был и нимало не стремился спасти Кандию ради
христианского мира или Венеции. Но средства его были на исходе, матросы
требовали платы, а дома ждали кредиторы. И потому он снесся с венецианским
консулом в Ливорно, который сообщил ему, какие требуются товары, а потом
подписал наивыгодный контракт, обязавшись вывезти из Кандии любого
раненого, кто в состоянии будет перенести плавание, четыре дуката за
человека благородного происхождения, один за солдата и вдвое меньше - за
женщину.
До Мессины они шли вдоль итальянского побережья, а там сгрузили
глиняную посуду и со всей возможной быстротой устремились к Криту. Кандия,
сказал он, была худшим, что ему довелось видеть. Невыносимо было оказаться
в городе, несколько тысяч жителей которого, покинутые всем христианским
миром, ожидают скорой смерти и, теснимые бесконечно врагами с суши и моря
понимают, что родина начинает пресыщаться жалобами на их беды. После самой
долгой осады в истории, нравы огрубели и ожесточились. Над городом витал
дух отчаяния и насилия, который заставил Башрода сбавить цену из страха,
что в противном случае горожане нападут на него и без платы заберут все,
чем он владеет. И все же он получил прибыль достаточную, чтобы с лихвой
окупить свое плавание, а потом начал приготовления к обратному путешествию
и объявил, что берет на корабль пассажиров. Одним из тех, кто принял его
предложение, был человек по имени Кола.
- Имя? - потребовал я. - Вспомните точно. Как было его имя?
Марко, сказал он. Да, именно так. Марко. Как бы то ни было, этот Кола
был в прискорбном состоянии, сумрачный, изможденный и худой, грязный и
косматый и наполовину безумный от боли и огромного количества спиртного,
каковое потреблял как единственное свое лекарство. Трудно было поверить,
что от него мог быть хоть какой-то толк для крепости, но вскоре Башрод
обнаружил, что ошибался. К юноше относились с уважением офицеры многими
годами его старше, а простые солдаты перед ним благоговели. Кола, по всей
видимости, был лучшим лазутчиком в Кандии, умел искусно проскальзывать меж
оттоманских аванпостов, доставляя депеши на отдаленные форты и устраивая
всевозможные диверсии. Не раз он замышлял и успешно расставлял ловушки для
высокопоставленных турок и убивал их, сделав себе имя леденящей кровь
беспощадностью и жестокостью. Он умел бесшумно нанести удар, нападать