"Йен Пирс. Перст указующий (часть 3) " - читать интересную книгу автора

Уильямс хмыкнул, явно не убежденный, но готовый не допытываться более.
- О нем я слышал от купца, который пытался торговать в
Средиземноморье, - наконец снизошел он до объяснений - К тому времени когда
генуэзцы и пираты пощипали его, он понял, что дело не стоит свеч. Он провел
в тех местах около года, подторговывал, чем мог, и однажды даже доставил
груз на Крит для гарнизона Кандии.
Я поднял брови.
- Только храбрый и поистине отчаявшийся человек попытался бы провезти
груз под носом у турок ради такого рынка, как Кандия.
- Как я говорил, он понес убытки и находится в отчаянном положении,
поэтому и решил попытать счастья. По всей видимости, Фортуна ему
улыбнулась, и он не только распродал товар, но и получил разрешение увезти
в Англию груз венецианского стекла.
Я кивнул:
- На Крите он познакомился с человеком по имени Кола, который сказал,
что его отец венецианский купец и торгует предметами роскоши в Венеции.
Возможно, в Венеции есть два разных Кола. Я, право, не знаю.
- Продолжайте.
Он покачал головой:
- Больше мне нечего рассказать. Занятия купеческих чад - не моя
забота. У меня полно своих тревог. Как, впрочем, и у вас, доктор. Почему бы
вам не объяснить мне, в чем дело?
Я улыбнулся и встал.
- Ни в чем, - сказал я, - и, поверьте, мне не известно ничего такого,
что могло бы принести вам выгоду.
- Ну так остальное меня не интересует. Но если когда-либо...
Я кивнул. Сделка есть сделка. Должен с удовлетворением сказать, что
свой долг я со временем уплатил, ибо благодаря мне, мистер Уильямс одним из
первых узнал о готовящихся планах переоснащения флота. Я известил его
заблаговременно, дабы он мог скупить все мачтовое дерево в стране, а затем
перепродать по своей цене королевским интендантам. И вдвоем мы,
благодарение Господу, получили весьма недурную прибыль.


* * *

Упомянутого им купца по имени Эндрю Башрод я разыскал в тюрьме Флит,
где он пребывал вот уже несколько месяцев. Его кредиторы пресытились
проволочками, когда корабль, составлявший большую часть его капитала,
потонул, а родня отказалась прийти к нему на помощь. Последнее произошло,
по-видимому, по его же вине. Во времена своего благоденствия он отказался
выплатить свою долю в приданое кузины. Разумеется, и родные, когда для него
настали тяжелые времена, не сочли себя обязанным сделать ему одолжение.
Итак, он не только сидел в тюрьме, но и был в полной моей власти. У
меня достало бы влияния, чтобы его выпустили оттуда, и тогда он лишился бы
убежища и его кредиторы не замедлили бы наброситься на него. Понадобилось
немало трудов, дабы отделить в его рассказе зерна от плевел, и
достоверность подробностей оставляла желать лучшего достаточно сопоставить
его описание Кола с пухлым надушенным щеголем, с которым я познакомился
позднее, пусть даже полученные раны и сказались на внешности итальянца.