"Алексей Павлов. Отрицаю тебя, Йотенгейм! (Должно было быть не так, #2) " - читать интересную книгу автора

Душа, определенно, не на месте. Одолевает чувство ответственности,
мысли тяготеют к работе. Отодвигаю все это, как штору, в сторону и пытаюсь
освободиться от груза размышлений. Свободная мысль достигает высшего
результата, но об этом забываешь и думаешь, в повседневности, что
называется, на заданную тему...
Куда идти? Ноги сами ведут. Уже понятно, что пойду по местам моего
детства. Они не далеко. Медленно проплывает мимо монументальное, залитое
светом здание МГУ. А я смотрю, через собственные глаза, как через окна, и
хочу чтобы не было стекла. Я не ощущаю мир. Но знаю, что с этим можно
бороться. Вечное как мир лекарство - ходьба. Маятник. Циклический принцип
движения во всем живом. Если маятник замедляется, надо его раскачивать. Вот
спортплощадка, где в юности я играл, и, помнится, неплохо, с приятелями в
футбол. По-разному сложилась их судьба. Наверно, я больше не хотел бы их
увидеть. Потому что футбол - это лучшее, что у нас было. Пусть знакомые
места напоминают лишь о хорошем, потому что есть и не лучшие воспоминания.
Отодвигаю их, как вторую штору, и иду под солнцем по земле.
Первый привал делаю через пять километров (а врачи утверждали, что я
теперь не пройду и трети того!). Старое шоссе, оставшееся только на старых
картах, ведет через мост куда-то в бурьян к Поклонной горе. Когда мне было
пять лет, мы приезжали сюда с отцом на грузовике ставить машину в гараж.
Где-то здесь была автобаза. От неожиданного воспоминания захватывает дух --
вспомнил! Это было здесь, больше чем тридцать лет назад: вечереет, в кабине
грузовика рядом с отцом я зачарованно и бессознательно гляжу на сумерки и не
верю сам себе, я ли это...
Может, здесь и закончить путешествие, съездить в гости. Но к кому. Нет,
сегодня я буду лечиться одиночеством. Что за странная дорога... Какой-то
заброшенный край. Всю жизнь я не соизмерял масштаба и думал, что здесь
ничего нет. Слева тысячи раз проезжал на троллейбусе, прямо и поперек - на
электричках и поездах, сзади - улица, где жил несколько десятилетий; все,
казалось, совершенно знакомо, но здесь какие-то склады, заброшенные и
заросшие строительные объекты, между ними петляет грунтовая дорога, которая,
кажется, ведет в никуда. На ржавых воротах краской от руки написано: улица
Братьев Фонченко. Охватывает ощущение нереальности, будто шагнул в другое
измерение и сразу заблудился. Но слева возносится в небо стела с
беснующимися чертями на Поклонной горе, и я иду в сторону Потылихи. На
Поклонной горе мы играли в детстве, когда та еще не была срыта бульдозерами
и оставалась, видимо, такой, какой ее видел Наполеон. На горе росли дикие
травы, и игры на ней были отмечены ощущением бесконечности пространства,
времени и жизни. Когда это было... Пронзительно светит солнце. Прохладно.
Стою на высоком берегу реки Сетунь. Осенняя листва... Хорошо, что кругом
никого. На ветру слезы кажутся холодными и чужими. Но все-таки сегодня много
солнца.
Еще полчаса пути по очень знакомым местам. Вот заросшее деревьями (как
быстро они растут!) пространство, где стоял дом, в котором я рос. Стою,
прислонившись к дереву, бывшему когда-то в нашем палисаднике, и вспоминаю
все лучшее, что было в детстве.
Выхожу из родного района, выхожу из прошлого, и его уже нет, но
настоящее еще не настало. Приходит и настоящее. Теперь я вижу людей. Иду к
Окружному мосту и по нему к Новодевичьему монастырю. Навстречу идут два
подростка, по лицам понятно, что говорят о чем-то грязном. Жаль. Днем раньше