"Олег Павлов. Степная книга" - читать интересную книгу автора

Привыкая, Отрошенко плакал по-вечернему и в полку. По заведенному
обычаю, рота наша конвойная уплетала за ужином порцайки. И никто не знал,
отчего плачет Отрошенко. Думали солдаты так: плачет потому, что от ужина к
ужину который месяц каша в котелке - перловая. А такому горю солдаты были
помочь не в силах. И только не мешали, как могли, ефрейтору плакать и
давиться кашей.
Я же не плакал в двадцать два сорок, потому что еще прежде старшина
кричал по казарме отбой. Спал, стало быть.
А снился мне - Ташкентский железнодорожный вокзал.



* ЗАПИСКИ ИЗ-ПОД САПОГА *

Облака
Под ногами поглядишь - земля. Топчи, покуда живешь, не растопчешь: так
коротка человечья жизнь.
Я по случаю рыл яму лопатой для солдатского нужника. Глубокая она
вышла, крутая. Но и на дне этой ямы - земля! Размял ее в горсти - та же
самая, что под ногами, только та суровей будет, утоптали.
А в земле - жизнь: шебаршат, ползают. А мы по этой земле топчемся.
Чудно, ей богу! Но жизнь в земле, по всему видать, скучная. Я не дне ямы
посидел, покурил малость, и на сердце тоскливо стало. Не допыхтел, затоптал
папироску - то, чтобы себя не мучить: успеется и в земле пожить... И еще в
яме тихо было, и дышалось свежо от сырости. На ее донышко вода вода как-то
прибывать стала. Подумалось: от жажды все живое наскоро погибает, а тут и
вода есть.
У нас на караульном дворике из земли два деревца росли. Саженцы. Ротный
сказал, что будем в марево под листьями спасаться и для сердечной потребы на
эти деревца глядеть - они на баб похожи по хрупкости и томленью. Но
деревца-то по-мужичьи звать: тополь. И я подумал: это с Полиной родственно.
Можно так и звать - Полина большая и Полина маленькая. Дерево как хочешь
назови. Они одиноко растут, а если и совьются стволами, то им и любить нечем
- ветки сами по себе, врастопырку растут. И детей им земля рожает, поднимая
стебелек из семени. Человек дерево бережет, чтобы любить потом крепко, если
одинокий, престарелый, или как мы - истосковавшиеся, живые.
Из тварей по земле ползают змеи, ящерицы, степные черепашки. Случалось,
что конвойные мучили их, но это без злобы. Разгадать хотелось: для чего они
живут на земле заодно с нами. Но как поймешь, что творится у черепашки под
панцирем, если не раскурочишь прикладом? При мне одну раскурочили - она из
костей оказалась. Не поверилось даже: должно же в ней что-то чудное быть.
Буров из второго взвода больше иных расковырял и говорит, что ни на грош не
понял, - у всех одно и то же под панцирем. Тоска.
А ящериц папиросками жгли. Может быть, и не стали бы жечь, если бы кто
по-ученому растолковал, почему они от боли жгучей, как люди, не кричат.
Конвойный овчарку пнет, она заскулит, а тут - папироской, самым угольком. А
ящерица - будто немая.
Про змей говорили: "Если не ты, то она - тебя". И давили их без счету.
Давеча сержант Самохин у арыка ополаскивался и змееныша сапогом, как увидел,
так и придавил.