"Н.Ф.Павлов. Демон" - читать интересную книгу автора

удовлетворение первых нужд не ставит никого в совершенную
зависимость. За такое содержание в обрез, за кусок хлеба
никто не благодарит; кусок хлеба только сердит и при
нимается, как должное, как исполнение христианской запо
веди. Вот если б жена знала, что муж в состоянии выполнить
причуды ее воображения и тщеславия, что он ужо привезет ей
ложу в театр, завтра подарит модный браслет, о, тогда дело
другое! тогда, разумеется, она не села бы к окошку и не
подперлась бы локтем. Лишнее милее необходимого, и
льстить, угождать, ухаживать за ложу или за браслет не так
стыдно перед собой, не так отвратительно, как за насущный
хлеб. Чиновница похорошела, чиновник подурнел. Они
принялись обедать. Она не ела и того, чего хотелось; он ел
и то, чего не хотел. Она взглядывала беспрестанно на все
четыре стороны, на все безделицы, не стоящие внимания, но
так искусно, что муж, который сидел перед нею почти лицом
к лицу, ни разу не попался ей на глаза. Он не смотрел на
безделицы. Она, после первого блюда, хоть их всего было
два с половиной, положила на стол салфетку; ему салфетка
была необходима до самого конца, потому что он утирался
чаще обыкновенного. Нельзя было предвидеть, чем кончится
такое разногласие в действиях: попросит ли муж у жены
прощенья, что воротился домой сердит и несчастен, или
жена, вопреки обычаю, спустит ему несчастие без наказания!
Тем трогательней была эта сцена, что случилась за обедом,
Тут бедность и очевиднее и чувствительнее. Комнаты свои
Андрей Иванович по-убрал, но едва ли не на счет своего
стола. Комнаты для людей, стол для себя, а с собою многие
у нас поступают без всякой церемонии. Что-то неизмеримое
разделяло мужа с женой. Резче выдалась особенность
каждого. Чем более продолжалось убийственное молчание, тем
более жена становилась тут не у места. Это была гравюра с
английской подписью на постоялом дворе, в горнице русского
мужика: однако ж Андрей Иванович выглядывал исподлобья так
значительно, как будто умел читать по-английски. Впрочем,
он, казалось, и не думал о водворении мира в своем
семействе, казалось, в душе у него не было уже и речи о
домашнем счастии. Видеть жену, которая после первого блюда
кладет салфетку, смотрит на все, кроме вас, и сидит пред
вами в двух шагах, поджавши губки, - затруднительно,
беспокойно; у всякого в этих случаях прибавляется
неловкости, у Андрей Ивановича - нет; он ничего не разбил
и не пролил, он был неловок по-прежнему; что-то мертвое
очутилось у него в глазах, какое-то равнодушие к
собственным страданьям и к страданьям целого человечества.
Да что ты так смотришь на меня? на мне узоров нет, а
портретов писать еще не выучился ,- сказала жестокосердая
жена, повертывая голову в сторону, так что слова ее
относились прямо к стене. Да помилуй, друг мой, за это
еще с мужей пошлины не берут ,- заметил несчастный муж и