"Н.Ф.Павлов. Демон" - читать интересную книгу автора

брошусь в Неву, взлезу на петропавловский шпиц? Он не
пропустил без внимания ни одной колясочки, если она везла
даму: почему жене его не проехать бы в таком же экипаже,
когда его жена не в пример лучше той, которая сидит там?
Жена! - Андрей Иванович был еще на народе, Андрей Иванович
может в отделении положить перо, заняться приятными
разговорами и послушать умных' людей!.. За ним, перед ним,
кругом его все идет, едет, вертится, шумит; для глаз
столько красок, для ушей столько звуков, для ума столько
бессмыслицы, для сердца такая пытка, как тут не
развлечься!.. а она, бедная, где в эту минуту? в какую
глушь завез ты ее? какими замками запер? с кем ей
перемолвить слово? в чем выехать? Шить да шить, но ведь
это стоит твоего письма!.. Мысль о жене приметно гналась
по его пятам, и, если он пропускал мимо генерала, звезду,
как пропускает стрелок, не поднимая ружья, птицу, которая
вьется под небом, в соседстве облаков, то жена, то ее
тень, то ее нежная особа, сотворенная со всеми причудами
природы, вынуждали его тут на многие неблаговидные
поступки, что бывает со многими, когда они очень заботятся
о жене и детях. Вероятно, для жены он позволял себе
смерить глазами иной высокий дом; для нее ускорял шаги, не
догонит ли кареты четверней, для нее взгляды его
перескакивали через улицу, хотели прорваться сквозь стены
Александрийского театра и вдруг тихо Опускались на землю,
подергивались мгновенной грустью: там, в этом театре, были
прекрасные ложи, где ни разу не сидела его прекрасная
жена. Поздно пришел он в отделение, рано ушел. Кто знал
его кантовскую точность, тот только может судить о тревоге
его сердца. По отделению мелькнуло перед ним два-три
молодых человека, которых он прежде не замечал, потому что
прежде делал дело, а не занимался пустяками. Ни один из
них не сел пописать, не сказал с ним ни слова, не взглянул
на него; они поговорили между собой по-французски, а с его
начальниками на неизвестном языке, приехали в каретах,
прошлись да в каретах и уехали. Но эти желанья, мученья и
картины, хотя все в них было ново и внезапно для Андрея
Ивановича, хотя он сам не мог бы отдать себе отчета,
откуда что взялось у него, откуда такое сумасбродство
после жизни, доведенной спокойно до седых волос и, что еще
лучше, до объятий завидной женщины, все-таки говорю, это
странное нашествие ада па его душу но должно бы до того
растревожить желчь мужа, чтобы страдала жена. Не должно бы
по-настоящему подействовать на его ровный нрав таким
образом, чтоб это было заметно и отравило семейное
счастие. Конечно, он был не Талейран; но, исписавши
столько бумаг, где иные упражняются в том, чтоб скрывать
талант, полученный от бога, скрывать, что и у них есть
здравый смысл, как бы не научиться и ему притаить кое-что?
со всем тем, едва он ступил на порог своей квартиры,