"Джон Дос Пассос. Манхэттен" - читать интересную книгу автора

не мог забыть запах керосина, которым пахло платье того человека.

Мистер Перри сбивал тросточкой головки репейника. Агент по продаже
недвижимого имущества певучим голосом излагал свои доводы:
- Не стану скрывать, мистер Перри, что такой удобный случай обидно было
бы упустить. Вы знаете старую пословицу, сэр: "удача не часто стучится к
молодым людям". Через шесть месяцев - могу вам гарантировать - эти участки
удвоятся в цене. Теперь, когда мы являемся частью Нью-Йорка, второго города
в мире, сэр, вы не должны забывать, что... Придет время - я уверен, что мы
оба доживем до него, - когда мосты один за другим скуют Ист-ривер, соединив
Лонг-Айленд и Манхэттен в одно целое; когда Квинс будет таким же центром,
таким же сердцем великой столицы, каким теперь является Астор-сквер.[16]
- Знаю, знаю, но я ищу что-нибудь абсолютно верное. Кроме того, я хочу
строиться. Моя жена была нездорова последние несколько лет.
- Но что может быть вернее моего предложения? Обратите внимание, мистер
Перри, что я себе в убыток даю вам один из самых больших и надежных
земельных участков. Я даю вам, кроме того, удобство, комфорт, роскошь. Нас,
мистер Перри, помимо нашей воли увлекает мощная волна прогресса. Мы стоим на
пороге великих событий. Все изобретения - телефон, электричество, стальные
мосты, механическая тяга - все это открывает широчайшие перспективы, и мы
должны быть впереди, в первых рядах прогресса. Господи, да разве все
перескажешь?
Вороша тростью сухую траву и репейник, мистер Перри шевельнул какой-то
предмет. Он нагнулся и поднял треугольный череп с парой загнутых спиралью
рогов.
- Черт возьми! - проговорил он. - Замечательный был баран.

Одурев от запаха мыльного порошка, вежеталя[17] и паленых волос,
отягчавшего спертый воздух парикмахерской, Бэд сидел, склонив голову, свесив
красные руки между колен.
- Следующий.
- А? Что? Ах, да! Побрейте и постригите.
Пухлые руки парикмахера ворошили его волосы, ножницы шмелем жужжали над
ухом. Его глаза слипались; он заставлял себя открыть их, пытался преодолеть
сон. У края полосатой простыни, усыпанной светлыми волосами, он видел
стриженую круглую голову негритенка, чистившего его башмаки.
- Да-с, сэр, - пробасил сосед. - Пришла пора демократической партии
начать...
- Шею побрить прикажете? - Лунное, лоснящееся лицо парикмахера
склонилось над ним.
Он кивнул.
- Шампунь?
- Нет.
Когда парикмахер откинул спинку кресла, чтобы приступить к бритью,
клиент вытянул шею, точно черепаха, перевернутая на спину. Мыльная пена
расползлась по его лицу, щекоча ноздри, забиваясь в уши. Он утопал в перинах
мыльной пены, синей пены, черной, прорезанной далеким блеском бритвы,
блеском мотыги сквозь сине-черные пенные облака. Старик, распростертый
навзничь в картофельном поле, борода, вздернутая кверху, пенно-белая, полная
крови. Носки, полные крови от волдырей на пятках. Руки стиснуты, холодные и