"Сандра Паретти. Потерять и обрести (Трилогия #2) " - читать интересную книгу автора

жестоким... Но Каролину это не испугало. Все, что усыпляло его сознание, его
бдительность, было ей только на руку. Пусть его вожделение сопровождает ее,
лишь бы ей удалось избавиться от его шпиков.

5

Подрагивающий свет почти захлебывающегося в масле фонаря мелькал на
улице, такой узкой, что Каролине казалось, будто она задевает плечами стены
домов. Подслеповатые оконца молча таращились на нее. Она отослала экипаж, не
желая иметь соглядатаев. Шум отъезжающей кареты только что стих, а ей
казалось, что целый океан отделяет ее от города с его пестрой ночной жизнью,
по которому она только что ехала. Поплотнее закутавшись в накидку, она
поспешила Дальше. Требование Санти напомнило ей об обещании, данном Рамону
Стерну. Она невольно оглянулась, проверяя, нет ли за ней слежки. Покинув дом
Рафаэля Санти, она трижды меняла экипажи. В последнее время Каролина стала
недоверчивой и осторожной. Она ускорила шаги. Было так темно, что ей
приходилось лишь догадываться, куда ступала ее нога. Ни в одном из домов не
горел свет. У нее появилось фантасмагорическое ощущение, что днем эта улица
не существовала, что она была порождением ночи. Приди она сюда завтра, этих
домов уже не будет. Она никого не желала встречать на своем пути, но теперь
ей казалось, что, если бы она сейчас увидела человека, это произвело бы на
нее невероятное впечатление.
Каролина нырнула в уходящий вверх по склону холма переулочек. Почти
сельская глушь, тянувшаяся вдоль Темзы, неожиданно сменилась одним из тех
кварталов, что с утра до ночи наполнены аппетитными ароматами, где в каждом
доме располагается кабачок, кофейня или винный погребок.
Из трактира вышли двое оживленно разговаривающих мужчин. Ярко
освещенные круглые окна отбрасывали на мостовую пестрые узоры. На доске,
прикрепленной возле двери, были вывешены названия напитков, из заведения
доносился гул голосов. Каролина почувствовала, что мир вновь становится
реальным и обретает привычные краски. Лучше всего было бы спросить здесь
дорогу.
Привыкнув к прохладному ночному воздуху, она чуть не задохнулась от
густого табачного чада, который в жаре раскаленной изразцовой печи приобрел
саднящую сухость. Все взгляды были устремлены на обитую латунью стойку из
черного дерева и высокую фигуру человека в расшитом серебром сюртуке,
стоявшего там и что-то внушавшего хозяину.
- "Кларе"! Мой дорогой Финч! Сколько раз я вам говорил, что, пока у вас
нет этого вина, вы никогда не станете первой таверной Лондона.
Каролина, подошедшая к стойке, тут же различила в его английском
французский акцент. Вышивка на воротнике и манжетах его сюртука изображала
маленькие лилии. Лишь французские пэры имели право так расшивать свою
парадную одежду. Однако от ее глаз не укрылись и те места, где нитки
вытерлись и потеряли свой блеск.
Хозяин бросил вопросительный взгляд на свою жену, сидевшую за высокой
конторкой. Словно не замечая его, она продолжала сидеть, уткнув нос в
расходную книгу, и тем не менее мужчина явно понял, что это означало. Он
повернулся к французу.
- Месье Альфонс, у меня есть "Кларе", но я вынужден настаивать, чтобы
вы сначала заплатили.