"Вера Панова. Кружилиха" - читать интересную книгу автора

прохаживаясь, обозревал богатства, которые он оставляет наследникам.
Он положил руку на телефонный аппарат, подумал и снял трубку:
"Транспортный отдел". - "Что на дворе?" - "Десять ниже нуля". Позвонил в
гараж: машину к восьми часам...
Первой на работу пришла Нонна Сергеевна. В дверь кабинета заглянула ее
белокурая голова.
- Доброе утро, Владимир Ипполитович.
- Доброе утро. Сейчас мы поедем на завод.
- Я вам обязательно там нужна?
- Да.
Она повернулась и пошла надевать пальто, которое только что сняла. У
главного конструктора плохое настроение, вот он и едет на завод закатывать
истерику. Будет таскаться из цеха в цех и ко всему придираться. Невозможный
старик.
До завода было рукой подать.
Ныряя на выбоинах, объезжая кучи ржавого лома и колотого льда, замедляя
ход на переездах через рельсы, машина ехала мимо складов. Главный
конструктор сидел рядом с шофером и смотрел вперед холодными глазами.
Он повернулся к Нонне и сказал ей:
- Еще грязнее стало!
Она не ответила. Выражение лица у нее было такое же холодное, как у
главного конструктора. Она все это видела каждый день. На ее глазах выросли
эти горы хлама. Старику не вдолбишь, что некому их убирать...
Около деревообделочной главный конструктор вылез из машины и медленно
пошел, опираясь на палку. Несмотря на малый рост и щуплость, он даже здесь,
среди громадных штабелей леса, выглядел чрезвычайно внушительно. Котиковая
шапка сидела у него на голове твердо и вызывающе.
Машина тихо двигалась за ним, а Нонна шла рядом, скучая и злясь, и
думала: гулял бы без адъютантов; проклятое барство; ей и так по десять раз в
день приходится бегать в лаборатории и цеха.
На стенах красной краской, потускневшей от влаги и копоти, были
написаны лозунги: "Все силы на оборону страны!", "Смерть фашистским
захватчикам!" - и другие того же содержания.
- Все то же самое! - сказал главный конструктор, указывая на надписи
палкой. - Три года то же самое! Неужели трудно сделать новую надпись: "На
Берлин!"
Пленные немцы убирали снег. Они отбивали лопатами слежавшийся лед и
складывали его в вагонетки. Молоденький румяный русский боец, с винтовкой,
караулил их. Главный конструктор приостановился: в эту войну он еще не видел
ни одного немца. Немцы были поджарые, с испитыми лицами; одни почище, другие
погрязнее, но в общем у всех вид не блестящий. Шинели словно корова их
жевала; на ногах худые ботинки и обмотки... Работали они лениво, с
безучастным выражением; и такое же выражение, что, мол, никакого проку от
них не дождешься, и зря их сюда пригнали, и все это одна проформа, - такое
же выражение было на лице молоденького бойца. Главный конструктор смотрел с
ледяной любознательностью. Немцы посматривали на него... Он вдруг сказал
по-немецки:
- Да, вы стреляли по Москве, а теперь вы делаете для нас эту черную
работу.
- Война имеет свои гримасы, - не сразу ответил немец, который был