"Вера Панова. Жизнь Мухаммеда" - читать интересную книгу автора

происхождение). Совершенно не упоминается ни религиозность, ни
богобоязненность, в элегиях не упоминается ни Бог, ни боги. Вместо
непогрешимости - благородство, отсутствие даже пятен позора. Затем идут
достоинства общественные, идеальный человек - надежная опора и защита семьи,
рода и племени. Всегда он должен быть на первом месте, не довольствоваться
вторыми ролями, не быть таким, как все, а обязательно самым благородным,
самым храбрым, самым добрым, самым щедрым. В наше время в сходных ситуациях
уже не принято таким образом расхваливать людей - хотя надгробные речи
наполнены подчас столь же преувеличенными похвалами в адрес покойного,
однако никогда не говорят "самый умный", "самый талантливый" и даже "самый
добрый" - всегда добавляют "один из" (один из самых талантливых, один из
наиболее много сделавших). Арабов не зря называли аристократами пустыни они
очень высоко ценили свою личную честь и не видели особенного достоинства в
том, чтобы быть "одним из".
Абд аль-Мутталиб, даже если легенды сильно преувеличивают число его
дочерей и сыновей, имел большую семью и был главой крупного клана Хашим. Он
являлся одним из старейшин города и близким родственником старейшин других
курайшитских кланов. Поэтому ему были устроены торжественные похороны, с
соблюдением всех принятых у курайшитов обрядов.
Женщины его дома, которые при жизни Абд аль-Мутталиба гордились им
(если верить словам элегий) и чью репутацию он так успешно защищал, в знак
траура сняли все украшения, смыли белила и румяна и, облачившись в синие,
выкрашенные индиго платья, огласили весь квартал воплями и славословиями в
честь покойного. При этом они раздирали на себе одежды, исступленно били
себя по щекам и груди, покрывали лица и руки царапинами. Некоторые из них
окрасили в синий, траурный цвет лица, кисти рук и ступни ног. Мужчины
посыпали головы прахом и также облачились в траурные одежды.
Сыновья омыли Абд аль-Мутталиба и завернули его в погребальный саван.
Были наняты лучшие плакальщицы Мекки; разделившись на две группы в синих,
траурных платьях, с лицами, покрытыми следами крови и красного сока дерева
саккуры, они начали несмолкаемый плач-диалог над телом покойного,
сопровождаемый профессионально осторожными, но эффектными самоистязаниями.
Зрелище было ужасное, вопли и рыдания рвали душу; делалось все, чтобы
подчеркнуть трагедию смерти, усугубить, насколько возможно, горе близких,
вызвать у зрителей и слушателей ответные непроизвольные слезы и рыдания. И
профессиональные вопленицы в конце концов овладевали аудиторией, к их плачу
вскоре присоединялись не только родственницы покойного, но даже совсем
посторонние женщины, которые рыдали не над усопшим, а над собственной
судьбой, оплакивали неизбежную смерть свою и своих близких. Тот, кто
когда-нибудь слушал, как голосят в наших деревнях над телом покойника,
знает, какое тяжелое чувство безысходной тоски, отчаяния и боли охватывает
при этом впечатлительных людей, особенно детей. По-видимому, языческий
похоронный обряд арабов всегда производил на Мухаммеда мучительное и
болезненное впечатление; во всяком случае, в свое время он строго запретит и
профессиональных воплениц и самоистязания над телом покойного...
...Тело Абд аль-Мутталиба положили на похоронные носилки, и процессия
двинулась через весь город туда, где за городской чертой, близ дороги, была
уже выкопана глубокая могила, в боковой стенке которой сделали специальную
нишу высотой около метра. В эту нишу поместили покойника, положив вместе с
ним меч, лук и стрелы, после чего могилу засыпали и устроили над ней