"Алексей Иванович Пантелеев. Земмель" - читать интересную книгу автора

надземной дорогой, неудачные разговоры на берлинских улицах, когда вдруг, к
твоему удивлению, тебя понимают, а ты не понимаешь. А тут еще надо успеть
получить у господина Г.Нерлиха, оптика, заказанные перед отъездом очки, надо
разыскать и купить обещанный кому-то портняжный сантиметр, другому - большую
лупу, третьему - многоцветные фломастеры... А у Элико еще и хозяйство.
Поселили нас наши милые хозяева в Доме учителя, в уютной, по-немецки
аккуратной однокомнатной квартире на Моллштрассе. Завтракаем мы дома. Но и
кое-каких гостей тоже принимаем дома.
Нетрудно и переутомиться.
На Первое мая никаких приглашений у нас не было, к нам тоже никто не
собирался, и мы хотели в этот день просто побродить по городу. Ну, и,
конечно, прежде всего - отоспаться.
Разбудил меня очень знакомый праздничный гомон за окном: духовая мушка,
барабан, лязг медных тарелок, перекликающиеся, как петухи, голоса
репродукторов, детские пищалки...
Дверь на балкон была открыта, Элико уже стояла там.
- Иди посмотри, какие смешные! - крикнула она мне. - Почти все идут с
собачками.
Никакого строя, никаких колонн и шеренг не было. Шли и по тротуару и по
мостовой вразбивку - большей частью семьями. Многие, как и у нас, вели за
руку или несли на руках детей, те, у кого детей не было, несли собак:
наверно, чтобы и те чувствовали праздник!
Позже, из газет, мы узнали, что были и парад и митинг, выступал
Хонеккер, но, как и всё в ГДР, праздничные торжества там начинаются и
заканчиваются гораздо раньше, чем у нас.
Когда мы протолкались на Александерплатц, там уже вовсю бурлило то, что
называется народным гуляньем. Взвизгивала музыка, что-то крутилось, над
головами плавали и болтались, а иногда под восторженные клики толпы взмывали
в небеса большие вытянутые, колбасообразные воздушные шары - сочно-голубые,
розовые, зеленые, желтые... Было шумно и чадно. На каждом шагу ларьки,
палатки, автофургоны, походные жаровни, столы, стулья, перевернутые ящики.
Все очень знакомо, очень похоже, только, пожалуй, чуть-чуть поярче,
попестрее и, может быть, слегка побогаче. И, может быть, едят чуть побольше.
Прежде всего, конечно, сосиски - жаренные на маргарине немецкие сосиски в
таких разрезанных пополам круглых булочках. Эти булочки называются земмель.
Едят еще мороженое. Сахарную вату. Вафли. Пфефферкухен. Пьют пиво. Пьют
кока-колу...
Много напористой молодежи. Длинноволосые. С гитарами. Но есть и не
напористые. И без гитар. И стриженные нормально.
И всюду бегают и шумят и толкают тебя, не извиняясь, и справа и слева,
и в грудь и в спину милые берлинские дети - тоже нарядные, в болоньевых
голубых и бежевых куртках, в джинсах...
Вот и дошел я наконец до этой девочки.
Мы с Элико медленно пробивались сквозь веселую ярмарочную толпу, держа
направление к станции штрассенбана.
Где-то у знаменитых "Международных часов" кто-то меня довольно сильно
толкнул слева, кто-то еще толкнул, и я не тотчас сообразил, что нахожусь в
центре футбольного поля. Да, в этой ужасной давке, в этой довольно плотной
фланирующей толпе какие-то ребята умудрились затеять игру в футбол.
Конечно, не так уж приятно, когда тебя ударяют в живот или в спину, но