"Алексей Иванович Пантелеев. Земмель" - читать интересную книгу автора

ведь - дети! Я стерпел. И еще раз стерпел. И, может быть, терпел бы и
дальше. Но тут Элико остановилась и сказала:
- Нет, ты посмотри!!!
Я посмотрел. Паренек лет тринадцати мелкими пассовками - то одной, то
другой ногой - гнал мяч, отыскивая лазейки в узком лабиринте между
гуляющими.
- Ты только взгляни, чём они играют! - схватила меня за руку Элико.
Я вгляделся и вдруг услышал, как вся моя кровь с грохотом хлынула в
голову.
Вместо мяча эти милые дети гоняли по грязной мостовой круглую белую
булочку.
Какая-то сила кинула меня к этому парню, я цепко схватил его за его
болоньевое горло, стал трясти его и толкать и кричать на своем ужасном (а
сейчас, вероятно, и вовсе уж тарабарском) немецком языке:
- Что ты делаешь?!! Оставь! Сейчас же! Негодяй! Тебе не стыдно? Это же
хлеб! Хлеб! Это - хлеб!..
Элико что-то кричала, оттаскивая меня, а я тряс его, тряс и тряс, и
видел его выпученные, вытаращенные, налитые ужасом голубые глаза, и, как ни
стыдно мне сейчас в этом признаваться, в ту минуту я не испытывал ничего,
кроме гнева, отвращения и, может быть, даже ненависти.
Вырвавшись, он отскочил в сторону, налетел на кого-то, чуть не упал,
еще раз с ужасом посмотрел на сумасшедшего или пьяного старика и сломя
голову побежал...
- Боже мой! - сказала Элико. - Ты с ума сошел! Ты же мог убить ее.
- Да, - сказал я сквозь зубы, пытаясь достать из кармана непослушными
трясущимися пальцами баночку с валидолом. - Мог. Но почему ты говоришь "ее"?
- А потому, что это девочка.
Я оглянулся, и взгляд мой еще успел поймать ее. Да, конечно, это была
девочка - черноволосая девчоночка в зеленоватой кофте и в черных
расклешенных штанах. Еще мгновенье - и я уже не видел ее. Растворилась в
толпе.
А грязную, измятую булочку я подобрал, завернул в газету и привез в
Ленинград. Уже давно засохшая, окаменевшая, она лежит у меня за стеклом на
полке книжного шкафа рядом с фотографией моей покойной мамы.


* * *

P.S. В этом рассказе нет вымысла, кроме того разве, что немец из
Дюссельдорфа на самом деле пил не мозельвейн, а вино, которое называется
"бычья кровь". Мне подумалось, что в произведении, претендующем на
художественность, эта деталь показалась бы надуманной и даже безвкусной.

1977


ПРИМЕЧАНИЯ

РАССКАЗЫ И ВОСПОМИНАНИЯ