"Алексей Иванович Пантелеев. В тундре " - читать интересную книгу автора

И вот еще раз не повезло ему. Развязался у него ремешок на лыже. Он уже
давно чувствовал, как расползается этот сыромятный ремешок и как начинает
вихлять у него под ногой левая лыжа. Он знал, что рано или поздно ремешок
развяжется, и боялся этого, потому что тогда уже поневоле придется
останавливаться и нагибаться...
И вот ремешок развязался.
Левая лыжа выскользнула из-под ноги, и нога провалилась в снег.
Он чуть не упал и держался только потому, что всем телом, как на багор,
навалился на лыжную палку.
Руки у него от напряжения дрожали, в голове звенело, а нога все глубже
и глубже уходила в снег.
"Ни за что не вытяну", - подумал он.
- Пота-по-о-о-о-ов! - услышал он в эту минуту откуда-то, как ему
показалось, очень издалека. Он поднял голову, набрал в себя свежего
морозного воздуха и, не понимая, что делает, крикнул:
- Иду-у-у-у-у!..
А сам выпустил из рук палку, медленно склонился влево и упал лицом в
снег. И когда падал, почему-то вспомнил и даже на какую-то долю секунды
отчетливо увидел перед собой того черно-серого красавца волка, которого
встретили они вчера под вечер в тундре.
"Найдет - не пожалеет, съест", - подумал Ваня. И, подумав это, он уже
ни о чем больше думать не мог, ничего не видел и не слышал.
Долго ли он пролежал без сознания, никто не скажет. Очнулся Ваня от
холода и оттого, что ему нечем было дышать: в нос набился снег. Он оторвал
голову от снега, сфыркнул его, как сфыркивают воду после купания, с трудом
перевалился на бок и застонал от нестерпимой, сверлящей боли в плече. От
этой боли его опять затошнило и опять поползла в поясницу противная
расслабляющая дрожь. Он крепко зажмурил глаза и минут десять лежал не
двигаясь, боясь шевельнуться и дожидаясь, пока утихнет боль и пройдет
тошнота.
Он опять ни о чем не думал, даже не помнил и не понимал, где он и что с
ним. Только лезли все время в голову слова из песни, которую еще маленьким
пацаном пел со знакомыми ребятами:

Ты, товарищ мой,
Не попомни зла, -
В той степи глухой
Схорони меня...

И казалось все время, что где-то гармонь играет, и не рядом играет, а
как будто далеко, за рекой, в чужой деревне. И все время про одно и то же:
про ямщика, который умирает в степи.
Под эту гармонь Ваня и задремал.
И вдруг он опять, и на этот раз по-настоящему, очнулся. Ему показалось,
что где-то совсем близко кто-то громко окликнул его по фамилии.
Он открыл глаза, попробовал поднять голову и стиснул зубы, чтобы не
застонать от боли.
"Я раненый, отстал от ребят, у меня ремешок лопнул на левой лыже", -
вспомнилось ему все сразу.
В тундре было уже совсем темно и с неба по-прежнему летел мелкий