"Леонид Панасенко. Школа Литтлмена (Искатель, N 5 1985)" - читать интересную книгу автора

потянулась к желтому пятнышку на одежде.
Мальчишка качнул зеркальце.
- Бегай по мне, бегай, - засмеялась девушка. - Ты добрый, и я тебя не
боюсь. Ни капельки. Я тебе рада, Я знаю: тебя мистер Литтлмен ко мне послал.
Так ведь?
Солнечный зайчик спрыгнул с одежды Руфи на забор.
- Куда же ты, хороший? - удивилась она и протянула руку, как бы пытаясь
его остановить. - Не уходи, ясноглазый. Расскажи мне о Литтлмене. Или отведи
к нему.
Зайчик побежал по забору, вернулся, и девушка, улыбаясь, слепо
двинулась за ним.
Третий разговор был неожиданным и бурным. Он налетел словно дождь,
прошумел возле дома Фроста, впервые остудив сердца детей.
В тот день они материализовали яблоки. Катарина предложила самим теперь
попробовать сотворить что-нибудь вкусненькое, и Литтлмен согласился.
- Только делайте их спелыми, - пошутил он. - А то животами будете
маяться.
Яблок было уже десятка три - все крупные, краснобокие и... неимоверно
горькие.
- Не понимаю, - вздохнул огорченно Патрик. - Я делаю все по правилам, а
оно не получается. Смотрите, ребята.
Он сосредоточился. Воздух над травой в двух шагах от мальчика пришел в
движение, как бы потемнел, собираясь в шар.
И тут Литтлмен быстро шагнул к этому "созревающему" плоду, наклонился и
достал из темного облачка нечто похожее на клочок ядовито-зеленой ваты.
- Зачем ты это делаешь, Конни? - спросил он, поворачиваясь к сыну
Шерифа. - Я давно наблюдаю за тобой. Ты всем подсовывал эту горькую пакость.
Зачем?
Конни испуганно сжался, покраснел.
- Я знаю зачем, - сердито сказал Рэй. - Он вообще пакостник и к тому же
давно не получал по шее.
- Как тебе не стыдно, Конни?! - воскликнула Катарина. - Ты с нами и нам
же все портишь.
- Подумаешь, - огрызнулся тот. - Уж и пошутить нельзя.
- Ты не прав, Конни, - укоризненно покачал головой Литтлмен. - Шутки
должны радовать, а не огорчать. Запомни на будущее.

На этот раз цветы получились.
Правда, опять пестрые, но зато наконец появился запах - устойчивый,
чуть сладковатый аромат, будто на пустыре по второму разу зацвела акация.
Уилфилд оглядел то, что сотворил раньше, и рассмеялся.
Среди битого кирпича валялись мясистые подобия тюльпанов без стеблей,
безобразных размеров розы с алыми листьями и огромными колючками, нечто с
непрорезавшимися лепестками, похожее на небольшие кочаны капусты. Были тут и
целые кусты - уродливые, ни на что не похожие, будто больной художник мешал
как попало краски, потом рисовал цветы, но то ли забыл, как они выглядят, то
ли хотел переиначить весь мир.
Уилфилд дематериализовал все пробы.
"Маме все равно понравятся, - подумал мальчик, разглядывая свои
странные создания. - Она любит цветы. Всякие. Когда была здорова, то