"Александр Сергеевич Панарин. Стратегическая нестабильность ХХI века" - читать интересную книгу автора

Стратегической целью этой пропаганды являлась не только деморализация
противника - подавление его воли к победе, но и раскалывание его рядов.
Сначала речь шла о расколе "социалистического лагеря": восточноевропейских
участников Варшавского договора тайком манили в Европу, обещая "полное
европейское признание" и всяческие предпочтения в случае разрыва с советской
империей.
Вторая линия прорыва: раскол самого Советского Союза во имя
осуществления права на национальное самоопределение с последующим принятием
в европейский дом опять-таки тех, кто быстрее всех дистанцируется от
советского наследия.
Наконец, раскол внутри бывших советских наций и внутри России:
поощрение демократического меньшинства за счет недемократического
большинства, обремененного неисправимой историко-культурной
наследственностью. Главным союзником Запада на Востоке были объявлены
"внутренние эмигранты" - те, кто, живя в туземной среде, душой принадлежали
Западу. Именно им сулили статус передового демократического авангарда,
наделенного неограниченными полномочиями в деле управления своими
незадачливыми народами. Но купить такой статус можно было только одним:
безусловной преданностью не только идеалам Запада, но и преданностью Америке
как практическому носителю нового мирового порядка. А в том, что этот
порядок будет мирным, демократическим, основанным на плюрализме и
консенсусе, на скрупулезном следовании международно-правовым документам и
стандартам в области прав человека, сомневаться было непозволительно.
Либерально-демократические аксиомы относительно безусловного пацифизма
демократических государств Запада были сформулированы в разное время и в
разных терминах.
Наиболее ранняя апологетическая версия сводится к тому, что феодальное
общество, возглавляемое военным классом служилого дворянства, является
милитаристским по самому своему этосу, определяемому этосом дворянской
воинской доблести; в противовес феодальному буржуазное общество управляется
и направляется третьим сословием, профессиональным занятием которого
является не война, а предпринимательство и торговля. Война, таким образом,
интерпретируется как специфический формационный феномен - как порок
добуржуазных общественных формаций.
Более рафинированная версия демократического "вечного мира" принадлежит
И. Канту. Как известно, основой кантовской философии является различение
эмпирического субъекта, обремененного признаками партикулярной "телесности"
(будь то телесность этнических признаков, телесность инстинкта или даже
телесность специфического "менталитета"), и трансцендентального -
всеобщего - субъекта, воплощающего универсальные категории общечеловеческого
мышления (сознания).
Кантовская антропология, как и кантовская философия истории, обещает
полный и окончательный переход человеческой личности от естественного
состояния к разумному состоянию, что равносильно переходу от существования в
условиях, налагающих на нас "местный" отпечаток, к существованию
универсально всеобщему.
Как известно, проблемой естественного (эмпирического) индивида был
озабочен еще Гоббс, у которого государственное состояние есть преодоление
естественного состояния войны всех против всех (закон джунглей). Кант идет
дальше, отмечая, что на международной арене сами государства ведут себя как