"Александр Сергеевич Панарин. В каком мире нам предстоит жить? " - читать интересную книгу автора

активизирует политику "выхода из Азии", у США - политику раскола Евразии на
сплоченную океаническую систему и на враждебную им и потому дробимую
континентальную. Так разделение по линии исторического времени - на
модернизацию ортодоксальную, атлантическую, и новую, альтернативную, - может
совпасть с классической геополитической дихотомией "хартленд -римленд".
Невеликодушное поведение "атлантистов" в отношении России,
злоупотребивших ее доверчивостью и загнавших ее в угол, возможно, означает
нечто большее, чем своекорыстие и недальновидность западных стратегов.
Возможно, оно является симптомом исчерпания дальнейших возможностей
атлантического цивилизационного синтеза.
Что касается России, то ей, несомненно, предстоит крутой поворот. В
90-е годы она вступила с ложным цивилизационным и геополитическим сознанием:
устремилась к Западу как раз в тот момент, когда Запад окончательно перестал
считать ее своей, западной страной. Наиболее вероятен такой ответ: обретение
Россией новой геополитической идентичности как евразийской державы, ищущей
союза с Китаем - партнером по хартленду. Однако новое самоопределение
основных держав хартленда возможно только на основе нового исторического
проекта, касающегося постиндустриального будущего.
Япония вместе с другими азиатскими "тиграми" при всех впечатляющих
успехах не вышла за пределы уже заданной атлантической модели и в этом
качестве принадлежит прежнему формационному типу технической цивилизации.
Нет сомнений в том, что новое геополитическое размежевание римленда и
хартленда - Японии и Запада, с одной стороны, Китая и России - с другой -
станет фактором ускорения назревшей формационной поляризации. Классическая
идеология роста, порожденная Западом и наследованная вестернизированными
странами Тихоокеанского региона, по большому счету является уже
скомпрометированной. Экологические и моральные тупики "фаустовской
культуры", превращающей окружающий мир в объект удовлетворения низменных
потребительских притязаний, свидетельствует об исчерпании прометеева порыва
Запада. Те, кому предстоит вступать в Большую историю Завтра, уже не могут
эпигонски наследовать этот цивилизационный код. Им предстоит или "выйти из
истории", или подобрать другие ключи к постиндустриальному будущему.

Восточный сценарий

В контексте долгосрочного прогноза можно сопоставить два формационных
варианта - более и менее радикальный. Причем в обоих геополитические и
формационно-цивилизационные критерии оказываются тесно переплетенными.
Дело в том, что если в самом деле исходить из постулата, что в поздний
час планетарной человеческой истории, отмеченной роковой чертой
эсхатологического глобализма, уже невозможно продолжать на Земле прометееву
эпопею, то противостояние западной парадигме со стороны и китайской, и
российской (славяно-православной) цивилизаций выглядит недостаточно
радикальным. Как показал опыт "социалистической индустриализации" в обеих
странах, они успели заразиться вирусом западного прометеизма, может быть, по
причине того, что их великие письменные традиции содержали определенные
предпосылки этого. Пожалуй, только индо-буддийская цивилизация представляет
"чистую" альтернативу завоевательно-преобразовательному этносу прометеевых
обществ. Последние последовательно играли на понижение статуса окружающего
природного и культурного мира, превращая его просто в объект. В частности,