"Александр Сергеевич Панарин. В каком мире нам предстоит жить? " - читать интересную книгу автора

(источниками которых являются великие Книги мировых религий) и малые,
этнические. Малые поддерживают укорененность и идентичность, но развитие
обеспечивают только большие традиции. Разрушение СССР стало разрушением
большой цивилизационной традиции, формировавшейся в течение нескольких
столетий на основе суперэтнического синтеза, в пользу традиций малых.
Интеллигенция практически всех республик бывшего СССР ощутила это на себе
как натиск варваризации и провинциализации. Отныне большие интеллектуальные,
научные, артистические карьеры стали почти невозможными. Властные
политические элиты выиграли - суверенитет сделал их "первыми лицами", но
интеллектуальные элиты в целом, несомненно, проиграли. Между тем все
цивилизации ставили духовную элиту выше политической, духовную власть
(Церковь) - выше власти князя. Если государство разрушено, но Церковь
устояла - цивилизация возродится. Если разрушена Церковь - надежды нет.
Великие интеллектуальные школы - это церкви современного мира. Их разрушение
в угоду честолюбию соискателей новой племенной власти - преступление против
цивилизации. Только в единых больших пространствах рождаются большие
формационные идеи, дающие веру в будущее. Эта вера для современного человека
выполняет основные функции великих мировых религий: возвращает надежду,
мобилизует дух, оправдывает жертвенность, придает смысл нормам. Разрушение
веры в Историю надо признать новейшей, самой опасной разновидностью
пострелигиозного нигилизма. Перефразируя Ф. Достоевского, можно сказать:
если будущего нет, то все дозволено.
Разумеется, силам нигилизма можно противопоставить фундаменталистское
отступление назад, к вседовлеющей традиционалистской догматике. Именно это и
предлагают сегодня некоторые теоретики ислама в России. России не следует
откликаться на это приглашение. Не только потому, что фундаменталистский
потенциал православия исчерпан уже давно - со времен разгрома
старообрядчества. Но в первую очередь потому, что гений России является
профетическим, обращенным в будущее, и при этом соборное, универсалистское
будущее - для всех, а не для избранных. Собственно, все поражения правящей
"либеральной" элиты в России связаны с двумя отступлениями от великой
русской идеи: с дискредитацией веры в будущее (в Историю) и с моралью успеха
для избранных. Сначала избранной казалась Россия, которая в обход других
устремилась в "европейский дом", потом надежды стали возлагаться уже не на
всю Россию, а на ее несуществующий "средний класс" и наконец - на ничтожное
меньшинство связанных с Западом компрадоров. И по мере того как уменьшалось
это чувство единого коллективного будущего, уменьшалось и "пространственное
чувство", которое Ф. Ратцель считал главным фактором устойчивости
государства. Пространство без Истории, без надежды на большое будущее
мгновенно обесценилось в глазах людей- его стало некому защищать.
Современный патриотизм, нравится нам это или нет, является, по
существу, не почвенническим, а формационным. Сакрализация пространства
осуществляется посредством отождествления его с Великим временем - верой в
то, что именно здесь гремят колокола Истории и вершится великое будущее. В
США инстинктивно чувствуют это и всячески насаждают и среди собственного
населения, и повсюду в мире веру во вселенскую историческую миссию Америки.
Те в России, кто сегодня играет на понижение, на "остужение" ее
исторического и пространственного чувства, обосновывая свою позицию ссылками
на неуместность и неадекватность "мессионистских" притязаний, просто не
понимают природы ее пространственно-временного феномена. Способность России